– Не то чтобы он мог думать обо мне хуже. Я родила ребенка вне брака. В его глазах я шлюха до конца жизни.
– Не думаю, что он так считает. Он просто тебя защищает.
– Защищает он не меня, а себя. Он не хочет, чтобы ты со мной общался, потому что считает меня такой же развратницей, какой я была до рождения Дилана. Думает, что я его опозорю или еще хуже – совращу тебя и утяну на свой уровень.
– Какая глупость. Я могу за себя постоять.
– Попробуй его в этом убедить. – Ровена поднялась и взяла свой купальник.
– Куда ты?
– Уже поздно, – сказала она, одеваясь.
Колин взял ее телефон, чтобы посмотреть на время.
– У нас есть еще двадцать минут.
– Колин, тебе нужно больше двадцати минут.
– Так давай просто поговорим.
– Я устала. – Ровена набросила накидку, наклонилась и поцеловала его. Не медленно и глубоко, а коротко чмокнула. – К тому же у нас все выходные впереди.
Колин тоже поднялся, обмотал простыню вокруг талии и пошел за ней к двери.
– Я сказал что-то, что тебя расстроило?
– Конечно нет, – ответила она, но улыбка не дошла до ее глаз. – Позвони завтра мне на работу, и мы решим, что будем делать.
– Все точно в порядке?
– Все отлично, – настаивала Ровена, но, провожая ее взглядом, Колин ей не верил.
Да что на Колина нашло? Почему он вдруг стал таким… чувствительным? Привязчивым? Между ними был просто секс, но теперь он хотел разговаривать – это еще зачем? В последнее время Ровена все больше времени проводила в попытках убедить себя, что Колин не такой замечательный, каким кажется. В конце концов, ей же будет больно. Он для нее слишком хорош; а если он этого не понимает, если действительно испытывает к ней какие-то чувства, то кто-то должен его просветить.
Когда она вернулась к себе, Бетти смотрела телевизор.
– Хорошо поплавала? – спросила она.
– Да, очень освежает. – «Как же». – Как Дилан?
– Не шелохнулся.
Обычно Бетти уходила, как только Ровена возвращалась домой, но на этот раз даже не встала с дивана. Измученная физически и душевно, Ровена устроилась рядом с ней, вдыхая знакомый аромат духов.
– Знаешь, что меня удивляет? – сказала Бетти.
– Хм?
– Что последние четыре дня ты ухитрялась проплавать по полтора часа и не намочить волосы.
У Ровены чуть не остановилось сердце. «О черт, я же вроде умная, как мне в голову не пришло хотя бы макнуться в воду перед возвращением?»
– Не нервничай. – Бетти похлопала ее по колену. – В последнее время ты так счастлива, что я все равно бы догадалась.
Ровена выпрямилась.
– Я счастлива?
– Я много лет тебя такой не видела.
– Даже после рождения Дилана?
– Тогда счастье было другое. Сейчас ты светишься. Как от новой любви.
– Бетти, если мой отец узнает…
– Милочка, от меня он ничего не услышит, а что касается остальной прислуги, за последние пару лет на твою сторону перешло больше, чем ты себе представляешь. Если я хоть слово от кого-нибудь услышу, я с ними разберусь.
Приятно слышать, что не все считают, что она ни на что не годится.
– Спасибо. А что до свечения… любовь тут ни при чем. Это несерьезно.
– Как скажешь.
– Так и есть.
– Разве так плохо позволить себе быть счастливой?
Если бы все было так просто. Но за счастье всегда приходится платить, и оно не стоило боли и огорчения от потери.
На следующее утро, увидев, как уезжает лимузин сенатора, Колин спустился по тропинке к детскому саду, прихватив коробку книг, которые прислала его сестра. Детские книги, которые он планировал подарить детскому саду. Это был хороший повод повидать Ровену: его не отпускало чувство, что вчера ее что-то встревожило, и он хотел узнать что.
Триша впустила его в ворота и на детскую площадку. Там он увидел Дилана, который копался в песочнице вместе с девочкой примерно того же возраста; но Ровены видно не было.
– Ровена в кабинете? – спросил он Тришу.
– Она дома, болеет. Подхватила грипп. При такой работе он практически неизбежен. Мне кажется, я девяносто процентов времени сражаюсь с насморком.
– Коин!
Обернувшись, Колин увидел, как Дилан радостно ковыляет навстречу, быстрее, чем ходит обычно, но не бегом. Несмотря на все, что мальчику довелось пережить, он сумел сохранить позитивный взгляд на жизнь.
– Привет, парень. – Колин удивился, когда Дилан обхватил его колени и крепко обнял.
Несмотря на хрупкость, сила у него была немаленькая. Он посмотрел вверх на Колина, нахмурился и сказал:
– Мамочка забоейа.
– Я знаю. Думаешь, мне стоит сходить домой и проверить ее?
Дилан просиял.
– Я тое, я тое!
– Ничего ты не тоже, – возразила Триша. – Ты знаешь, что твоя мама хочет, чтобы ты был тут со мной.
Мальчик надул губки, и Триша отцепила его от ног Колина, подхватывая на руки. А потом ухмыльнулась:
– Если ты попросишь как следует, Колин передаст маме от тебя поцелуй.
– Поцеуй мамочку, поцеуй мамочку!
Девочка, с которой играл Дилан, позвала его, и малыш выбрался из рук Триши и поковылял обратно к песочнице.
– Поздновато уже стесняться поцелуев, – сказала Триша. – Учитывая, сколько вы вместе… плаваете. Но не волнуйся, я ни слова не скажу. Я никогда не видела ее такой счастливой.
А Колин был счастлив делать ее счастливой.
– Я принес это для детского сада, – сказал он, вручая Трише коробку. – Старые книги, но я думал, что детям они понравятся.
– Спасибо, Колин! – Она посмотрела на адрес на коробке. – Ты заказал их аж из Англии?
– Вообще-то я читал их ребенком.
– Это так мило с твоей стороны. Уверен, что не хочешь сохранить их до тех пор, пока сам не заведешь детей?
– Уверен. – Он не знал, заведет ли когда-нибудь собственных детей. Для этого нужно осесть, а он не знал, захочет ли когда-нибудь. У него был друг по армии, который открыл свою фирму по обеспечению безопасности и приглашал Колина к себе работать. Пока Колин не дал ему ответа, но теперь, когда он практически восстановился, пора было всерьез подумать о своих планах на будущее. – Ладно, мне пора, – сказал он, шагая к воротам. – Надеюсь, книги придутся по вкусу.
– Эй, Колин.
Он обернулся.
– Ровена кажется сильной, но на самом деле она очень уязвимая.
