– Чур меня! – заверещал за спиной Фрола Сидор. – Внучка Яги! Ведьма злющая, змея подколодная, людоедка подлая!
Я было раскрыла рот, чтобы выдать очередной вопль бедной сиротки, но, встретившись взглядом с мутными глазенками Сидора, передумала и погрозила ему кулаком:
– Да чтоб твой поганый язык отсох!
– Ведьма, ведьма! – заголосил Сидор, прячась за спину Клима.
А я испуганно закусила губу: вдруг мое пожелание гадкому Сидору возьмет и сработает, как раньше?
Но волшебство по-прежнему было мне не подвластно, в чем я убедилась, слушая мерзкие вопли Сидора. Даже Клим неодобрительно косился на писклю, а Фрол показал Сидору лучшее успокоительное средство – свой мощный кулак.
– Ты уж его прости, девица, беспокойный он у нас, – с виноватой улыбкой заметил Фрол.
– А чего он сразу ведьмой да упырем обзывается? – обиженно протянула я.
– Что взять с дурака, – широко улыбнулся Фрол.
«Действительно, что с них возьмешь», – подумала я.
– Ты откуда Ягу знаешь-то? – подозрительно поинтересовался Клим.
– Так я у нее жила, – выдала я, решив держаться своего первоначального плана разубедить Фрола и Клима в лживых байках Сидора и создать положительный образ Бабы-яги, помощницы и защитницы.
– Она тебя похитила! – переглянувшись, хором воскликнули Фрол и Клим.
– И в печи изжарить хотела! – вставил Сидор.
– Да вы что! – с укором вскрикнула я. – Как только в голову такое прийти может! – И, воспользовавшись растерянностью мужиков, вдохновенно затараторила: – Баба-яга меня как матушка родная приняла. Мачеха меня не чаяла со свету сжить, из дому в лес выгнала, чуть волки меня не съели. Но Бабушка-яга, спасительница моя, вовремя явилась, в избушке своей приютила. Я ей помогала чем могла…
– Ведьма-ведьма! – обрадовался Сидор. – Волшбой черной помогала!
Фрол с Климом цыкнули на товарища, а я, не обращая внимания, продолжала:
– В избушке прибрать, пирогов испечь, печь натопить – бабушке-то в ее годы уже тяжеловато со всем справляться.
Заметив взгляды, которыми обменялись Клим с Фролом, я поспешно исправилась:
– То есть она еще крепкая старушка, всем жару задаст!
– А я что говорю, людоедка она! – радостно вставил Сидор.
– Такого, как ты, грех не съесть! – не выдержала я.
– Костями подавишься, – гоготнул Фрол.
– И ядом отравишься, – поддержал товарища Клим.
Сидор затих и только злобно зыркал на меня колючими глазенками.
– В общем, Баба-яга – старушка хоть куда, за себя постоять сумеет, – убеждала я охотников за головой Яги. – А уж я ей так признательна была за заботу ее сердечную, что делала, что могла, чтобы ведение хозяйства ей облегчить, чтобы у бабушки было больше времени…
– Волшбой черной заняться да дитяток неповинных в печке выпекать! – высунулся опять Сидор.
– Послушай, добрый человек! – вспылила я. – Ты так истово чернишь Бабу-ягу, уж не отвергла ли она твои ухаживания на заре юности? Она сказывала, отбоя от ухажеров у нее не было.
Хохот Фрола с Климом громовым раскатом сотряс лес. Сидор побелел от злости и мелко затряс бородкой.
– Ох, умыла ты Сидора, девица! – со смехом заметил Фрол. – Как звать-то тебя, находчивая?
– Аленушка, – буркнула я.
Фрол с Климом мигом посерьезнели.
– Уж не та ли Аленушка, у которой Баба-яга братца в козленочка превратила? – насторожился Клим.
– Нету у меня никакого братца. И Яга никого в козлов не превращает! – с возмущением парировала я.
– Мало ли Аленушек в нашем царстве, – встрял Сидор. – Был козленочек, был, я точно знаю!
– Неужели это ты и был? Раз точно знаешь? – съехидничала я.
Сидор поперхнулся очередной гадостью и отвел глаза. А ведь, похоже, я права. У этого Сидора свой зуб на Бабу-ягу, чем-то насолила ему бабулька. Впрочем, винить в том он должен только себя самого. Сидор и ангела доведет. Будь я в ладах с магией, давно бы уже превратила его… да хотя бы в козленочка! Хотя какой он козленочек, в его-то почтенные годы?
– А не та ли ты Алена, которая в сердечных делах мастерица? – с надеждой спросил Фрол.
– Да как вы такое могли подумать! – рассердилась я. За кого меня тут принимают, за падшую женщину?
– Жаль, – взгрустнул Фрол, – сказывают, она путь к сердцу любой девицы чародейством сыскать может.
Я успокоилась. Стало быть, речь всего лишь о какой-то чародейке, промышляющей приворотами.
– Да не Алена та, а Любава, – вклинился Сидор и осекся, поняв, что сболтнул лишку.
– Вот Сидор точно знает, – загоготал Клим, – поди, не раз за приворотным зельем наведывался. Ты у него расспроси, он подскажет.
– А и ладно, мне без надобности, – махнул рукой Фрол. – Лучший путь к сердцу девицы – совершить какой-нибудь подвиг. Вот я и совершу!
Детина воинственно воздел свою палицу, и я поежилась.
– Так чем, Аленушка, говоришь, Баба-яга занимается? – спросил будущий герой Лукоморья.
Я с готовностью перечислила все умения Яги, о которых рассказывал мне кот, и еще от себя кое-что наплела. Разлилась соловьем. По моим словам выходило, что без Бабы-яги в Лукоморье наступит конец света: начнутся голод, разруха и повсеместный мор, некому будет больных исцелить, женихов по следу похищенной невесты направить, падчериц от гонений злобных мачех оградить и справедливо вознаградить. Все Бабу-ягу любят, уважают и ценят безмерно.
– Сам Илья-богатырь на днях к Яге заходил и грозился любому, кто ее обидит, ноги повыдергивать, – добавила для верности я.
Угроза Ильи произвела сильное впечатление на Клима с Фролом, а Сидор с опаской оглянулся, будто бы Илья все это время сидел в засаде за листьями лопуха, а сейчас как выскочит, как выпрыгнет и вставит ему по первое число.
– А Сидор нам совсем другое рассказывал, – почесал косматую бороду Фрол.
– Верьте, верьте ведьмачке, которая у Яги долгое время прожила, она вам еще и не такого наговорит! – брызжа слюной, убивался Сидор.
– Да и по деревне слухи ходят… – в задумчивости произнес Клим.
– Братцы, – воспрянул духом Сидор, – вы же меня всю жизнь знаете. Кому вы поверите, мне или этой оборванке? – Он ощупал меня бусинками глаз и с подозрением заметил: – Что-то платье у тебя диковинное…
– Это мне Баба-яга подарила! – не растерялась я.
– Не больно-то она расщедрилась, – ехидно заметил Сидор. – Одежа самая что ни на есть простая, ни вышивки, ни украшений.
– Так Бабушка-яга в лесной глуши живет, откуда ей моду столичную знать? – возразила я в ответ.
