В десять тридцать Тереза стояла на террасе, с видом на задний двор, а в редкие ясные дни – и на силуэт Сиэтла и массивную белую громаду горы Рейнир к югу. Сегодня ночью здания центра города скрывала дымка, и они напоминали о своем присутствии лишь неоновым сиянием низкой пелены туч.
Опершись о перила, она курила сигарету в компании Дарлы, чего не делала уже со времен общежития в колледже, и потягивала уже пятый джин-тоник за вечер. Она не пила так много уже бог весть сколько лет. Понимала, что утром придется за это расплачиваться, но пока что упивалась этим замечательным ватным одеялом, защищающим от острых граней реальности – вопросов, оставшихся без ответа, страха, не оставлявшего ее ни на миг. Являвшегося ей в кошмарных снах.
– А что, если его страховое пособие не выплатят? – спросила она у Дарлы.
– С чего бы это, солнышко?
– Нет доказательств смерти.
– Что за нелепость!
– Мне придется продать этот дом. Мне не потянуть ипотеку на зарплату помощника юриста.
Она ощутила, как Дарла продела руку ей под локоть.
– Не думай об этом сейчас. Просто знай, что у тебя есть друзья, которые тебя любят. Которые ни за что не позволят, чтобы с тобой или с Беном случилось что-нибудь плохое.
Тереза поставила пустой бокал на перила и проронила:
– Он был не идеален.
– Знаю.
– Далеко, далеко не идеален. Но ошибки, которые он совершал, если вдуматься… это его ошибки. Я любила его. Всегда. Даже когда впервые узнала, понимала, что прощу его. Он мог бы сделать это снова, и правда в том, что я бы осталась. Я ему принадлежала, знаешь?
– Значит, вы двое совершенно примирились до его отъезда?
– Ага. В смысле, еще были по-настоящему… тяжелые чувства. То, что он сделал…
– Знаю.
– Но худшее между нами уже осталось позади. Мы ходили в консультацию. Мы бы выкарабкались. А теперь… я мать-одиночка, Ди.
– Давай-ка уложим тебя в постель, Тереза. День был долгий. Ничего не трогай. Я приду утром и помогу тебе прибраться.
– Пятнадцать месяцев, как его нет, и каждый день, просыпаясь, я по-прежнему не могу поверить, что это происходит на самом деле. Все жду звонка мобильника. Эсэмэски от него. Бен постоянно спрашивает меня, когда папочка вернется домой. Он знает ответ, но это то же самое, что и со мной… по той же причине и я все время проверяю телефон.
– Почему, солнышко?
– Потому что, может быть, на этот раз он покажет пропущенный звонок Итана. Потому что, может быть, на этот раз у меня найдется другой ответ на вопрос Бена. И я скажу, что папочка вернется домой из командировки на следующей неделе.
Кто-то позвал Терезу по имени.
Она осторожно повернулась, не без труда удерживая равновесие после джина.
Паркер, один из молодых коллег по юридической фирме, где она работает, стоял на пороге раздвижной стеклянной двери.
– Тут тебя хотят видеть, Тереза.
– Кто?
– Тип по фамилии Хасслер.
Тереза ощутила, как под ложечкой засосало.
– Кто это? – поинтересовалась Дарла.
– Босс Итана. Блин, я пьяна.
– Хочешь, скажу ему, что ты не можешь…
– Нет, я хочу с ним поговорить.
Тереза пошла в дом вслед за Паркером.
Все налегали на выпивку чересчур усердно, и вечеринка, слетев под откос, догорала.
Джен, делившая с ней комнату на первом курсе колледжа, отключилась на диване.
Несколько подружек Терезы, не вяжущих лыка, сгрудились в кухне вокруг чьего-то айфона, пытаясь вызвать такси по громкой связи.
Едва она вошла, как сестра Марджи – абстинентка и, вероятно, единственный трезвый человек в доме – подхватила ее под руку и прошептала, что Бен мирно спит у себя в комнате наверху.
Хасслер дожидался ее в прихожей в своем черном костюме, приспустив узел черного галстука. Под глазами у него набрякли мешки. Наверно, пришел прямо с работы.
– Привет, Адам, – сказала она.
Они наскоро обнялись, наскоро поцеловались в щеку.
– Извини, что не мог выбраться раньше, – сказал Хасслер. – Просто… в общем, тот еще был день. Хотел просто забежать на минутку.
– Это дорогого стоит. Принести тебе выпить?
– Хорошо бы пива.
Нетвердой походкой дойдя до полупустого кега «Фэт Тайр», Тереза нацедила пластиковый стакан и села с Адамом на третьей ступеньке лестницы.
– Прошу прощения, – проговорила она. – Я чуток пьяна. Мы хотели проводить Итана, как в добрые старые деньки.
Хасслер отхлебнул пива. Он на год или два старше Итана. Как и все эти годы назад, когда она впервые встретилась с ним на корпоративной рождественской вечеринке, от него слегка веет «Олд Спайсом», и подстрижен он все так же бобриком. На челюсти намек на рыжину – всего лишь дневная щетина. Тереза почувствовала выпуклость оружия у него на боку.
– У тебя по-прежнему проблемы со страховкой Итана? – спросил Хасслер.
– Да. Устроили волокиту с выплатой. По-моему, хотят, чтобы я подала иск.
– Если ты не против, я бы хотел позвонить первым делом на следующей неделе. Попробую надавить авторитетом, заставить пошевеливаться.
– Буду искренне благодарна, Адам.
Она поймала себя на том, что медленно и очень тщательно выговаривает каждый звук, чтобы язык не заплетался.
– Пришлешь мне контактную информацию страхового оценщика? – попросил он.
– Да.
– Хочу, чтоб ты знала, Тереза, что первое, о чем я думаю каждый день, – это выяснить, что же произошло с Итаном. И я это выясню.
– Думаешь, он мертв?
На трезвую голову она такой вопрос нипочем бы не задала.
Хасслер примолк, глядя в янтарное пиво.
И наконец вымолвил:
– Итан… был замечательным агентом. Может, лучшим из моих. Я это не просто так говорю.
– И ты думаешь, что он бы уже подал весточку или…
– Именно. Сожалею.
– Нет, это… – Он сунул ей платок, и Тереза немного поплакала в него, прежде чем утереть глаза. – Не знать… так трудно. Раньше я молилась, чтобы он был жив. Теперь молюсь, чтобы хоть тело нашли. Нечто осязаемое, что даст мне ответы и позволит двигаться дальше. Можно тебя спросить кое о чем, Адам?
– Конечно.
– Как по-твоему, что случилось?
– Может, сейчас не время…
– Ну, пожалуйста.
Хасслер допил пиво, прошел к кегу, снова наполнил стакан и вернулся.
– Давай для начала посмотрим, что у нас имеется в качестве отправной точки, ладно? Итан прибыл в Бойсе прямым рейсом из Сиэтла в 8.30 утра двадцать четвертого сентября прошлого года. Отправился в региональное отделение в центре в Башне Банка США, где встретился с агентом Столлингсом и его командой. У них состоялось двух-с-половиной-часовое совещание, а затем Итан и Столлингс покинули Бойсе приблизительно в 11.15 утра.
