– Почему же нет. Вот только там все плохо заканчивается… Кстати, меня зовут Миро.
– Вы вернулись, чтобы сообщить мне об этом?
Он сделал вид, что вдруг заинтересовался витриной с фотопленкой в углу ателье: ему понадобилось время, чтобы восстановить броню.
– Я хотел пригласить вас на ужин, – наконец сказал он с победоносным видом.
– Спасибо, я не могу. Я занята. И сегодня, и во все следующие дни.
Она отвернулась, принялась разбирать мотки фотопленки. Звякнул колокольчик: он ушел.
Миро медленно брел по улице Кремьё: он пытался подобрать слова, способные передать его чувства. В мыслях он снова и снова возвращался к девушке-фотографу, к тому, как жестоко она ему отказала. Он чувствовал себя униженным. Интересно, соврала ли она насчет рыжеволосой женщины? Он решил, что лучше будет прекратить этот бесконечный внутренний диалог – иначе он, того и гляди, окончательно потеряет голову.
Он увидел Бобби, тащившего за собой на бесконечно длинном поводке старого Блеза де Разлапа, и тут же свистнул Лемюэля. Пес отметил скромной лужицей ближайший к подъезду цветочный горшок, рванулся к хозяину и побежал вверх по лестнице. Миро побрел вслед за ним. Тонкий луч света из слухового оконца едва освещал темный, почти слившийся со стеной силуэт. Миро представил сцену в духе Хичкока: сейчас его медленно задушит рыжеволосая женщина, вооруженная гигантским лифчиком на косточках. Он пошарил по стене в поисках выключателя.
– Нелли! Это ты! Что ты здесь делаешь?
– Я пришла. Я ждала тебя. Это твоя собака?
– Да. Своих он не кусает. Проходи.
Перед уходом он задернул шторы: теперь царящий в квартире беспорядок был не так заметен. Он включил неяркую настольную лампу, подобрал разбросанную повсюду одежду.
– Приготовлю кофе, – сказал он.
– Я не хочу. У тебя есть сигарета?
Он поднес ей зажигалку, свернул одеяло Селима, предложил ей сесть на диван. Она осталась стоять.
– Так что же? – спросил он.
– Я пришла, Миро. Мне нужно было тебя увидеть, поговорить с тобой.
– Я звонил тебе несколько раз. Решил, что ты уехала в Бостон, к мужу и дочери.
– Нет, что ты. Родители мужа меня не любят. Впрочем, и я их тоже.
Он коротко взглянул на нее. Она была еще красивей, чем всегда.
– Как твои дела, Нелли? – Он вдруг почувствовал слабость и поспешил добавить: – Надеюсь, ты счастлива?
– Можно вообразить, что да, – монотонно ответила она.
Он понял, что ему не следовало так говорить. Она потеряла брата, ей пришлось нелегко. Он снова повел себя как идиот.
Она отвернулась, посмотрела на приоткрытую дверь в спальню.
– Прости за нескромный вопрос. У тебя кто-то есть?
– Нет, сейчас нет, точнее…
Он вдруг понял, о чем именно она спрашивает.
– Да, у меня есть девушка.
– Какая она?
Раз уж он начал врать, придется идти до конца.
– Она не требовательна. Как раз такая женщина мне и была нужна.
– Миро, тебе прежде всего нужна уборщица.
Он изумленно посмотрел на нее. Если бы она сказала это с улыбкой, он не среагировал бы, однако она разглядывала захламленные комнаты с презрительной усмешкой. Они молча смотрели друг на друга. Он заметил мелкие морщинки у нее вокруг глаз, горькие складки в уголках рта.
– Господи, Нелли! Зачем ты мне это говоришь? Тебе наверняка страшно одиноко в твоих чистейших хоромах!
За спокойным, ровным тоном его слов скрывалось злорадство, стремление подколоть ее.
– Ролана вчера похоронили, – выдохнула она.
Она сняла пальто и уронила его на пол. На ней было хлопковое платье и туфли на плоской подошве. Собранные в хвост длинные волосы делали ее похожей на растерянную маленькую девочку. Он стоял перед ней и не мог двинуться с места, не мог произнести ни слова утешения. Нужно было обнять ее, погладить по голове, сказать, что со временем все наладится. Вместо этого он лишь тихо проронил:
– Надо было сообщить мне.
– Прости, я подумала, что так будет лучше, вы ведь поссорились? И потом, я помню, как ты ненавидишь похороны.
– В полиции спрашивали обо мне?
Он заметил краткую вспышку в ее глазах.
– Нет. А должны были?
– Меня даже не вызвали дать показания.
– Наверное, они не знают о твоем существовании.
– Человек-невидимка, да?
Она медленно покачала головой и прошептала:
– Знаешь, мне многое довелось пережить, и все это далось мне с большим трудом… Если тебя не вызывали в полицию, значит, у них нет для этого повода. Что тебя беспокоит? Тебе не в чем себя винить.
– Конечно, да, ты права. Садись.
Она опустилась на диван рядом с ним. Он почувствовал, как ее бедро прижалось к его ноге. Внезапно он вспомнил день, когда она ушла от него. Его охватила грусть. Годы одиночества сгладили мучительное воспоминание об их расставании, но вдруг на смену этому воспоминанию пришли огромное сожаление и желание. Он незаметно отодвинулся: его пугало волнение, поднимавшееся в нем в присутствии Нелли.
– Я тебя провожу, – сказал он.
– Не сейчас, позволь мне ненадолго остаться. Ты мне нужен.
– Я не хочу, – мрачно ответил он. – Я не смогу понять, насколько ты со мной честна.
– Миро, прошу тебя.
Она обвила его руками, принялась целовать его лицо.
– Нелли, подожди, нет…
Изнутри его словно кололи тысячи маленьких иголок. Он попытался сопротивляться, но со страхом понял, что в нем проснулись прежние чувства к ней. Нелли расстегнула его рубашку, ослабила ремень на джинсах, положила руку ему на живот. Покорившись ей, Миро совершенно расслабился, потерял всякую связь с реальностью. Она разделась. Он мягко провел руками по ее груди, бедрам, ощутил жар ее тела, зашептал давно забытые слова, удивляясь тому, что даже в этом безумном порыве, в этой попытке забыться не может обойтись без нежности. В ее поцелуях сквозило отчаяние, она прижималась губами к его рту, цеплялась за его шею со страстью, столь же сильной, как и его желание.
Он сбросил одежду и вытянулся на диване рядом с ней, чтобы сполна насладиться ее телом.
Вечер не спешил положить конец этому октябрьскому дню, по воле коварного солнца вдруг ставшему майским. Лора сидела на террасе кафе на площади Контрэскарп, чувствуя себя не счастливее чахлой травинки, что упрямо пробивалась на краю тротуара. Почему она вдруг решила поступить как полная дура? Надо было соглашаться. Ужин, всего лишь один ужин. «Никогда в жизни я не совершала подобных ошибок», – подумалось ей. Она вдруг разозлилась на него: ведь он попытался было за ней ухаживать – и тут же отступил. С другой стороны, чего ждать от человека, который выглядел так, словно с него живого содрали кожу. Она вдруг воспрянула духом. Надо пройтись по набережным, найти его…
