– Что именно известно?
– Цесарь Сигизмунд послал к Витовту двух опытных юристов касательно коронации. Однако мои люди перехватили их по дороге и взяли важные бумаги. Так мы узнали, что Сигизмунд уже подготовил коронационный акт, по которому Литва провозглашается королевством навсегда!
Известие было ошеломляющим, и какое-то время все сидели молча, даже не спрашивая, откуда такая осведомлённость, но потом Войцех Ястрембец, не удержавшись, раздражённо заметил:
– Витовту уже много лет, а по условиям Унии Литва должна перейти к короне польской!
Что именно имел в виду сенатор, было совершенно ясно, и только Остророг произнёс вывод вслух:
– Следовательно, мы должны всячески затягивать коронацию…
– Каким способом? – скептически спросил пан Михайловский.
– Способы есть разные. В том числе и военный! – вспыхнул Остророг.
– Хочу заметить, – воевода Тарновский предостерегающе поднял руку. – Князь Витовт ещё зимой приказал укрепить замки.
Всем, кто сейчас сидел в зале, было понятно: великий князь Литовский не остановится ни перед чем. Это было крайне нежелательно, а тут ещё и пан Михайловский добавил:
– Хочу напомнить. Появились слухи о том, что князь Витовт приглашает к себе в Вильно князей руських, прусского и лифляндского магистров и вроде бы даже хана татарского…
– Это что?.. Речь идёт о военном решении? – насторожился Олесницкий.
– А разве может быть иное? – удивился Остророг. – К тому же, учтите, ходят россказни, будто бы в короне Витовта есть не просто какая-то драгоценность, а «королевский камень». И если это действительно так, то что нам тогда делать?
– Способы есть разные… – уклонился от прямого ответа Остророгу архиепископ и обратился к хозяину: – Скажите, точные сведения о том, на когда назначено коронование, есть?
– Так! – коронный гетман энергично кивнул. – Мне сообщили. Коронация назначена на конец этого лета.
– Это хорошо, какое-то время у нас ещё есть… – Олесницкий задумался, а потом, обращаясь ко всем сразу, стал рассуждать: – Вообще-то, помешать коронации возможность есть. С одной стороны, можно убедить князя Витовта отказаться от короны или, с другой – уговорить цесаря Сигизмунда как-то изменить свои намерения…
– А с третьей, – дерзко перебив епископа, вмешался Остророг, – надо силой заставить обоих отказаться!
– Не-ет, – укоризненно посмотрев на Остророга, отрицательно покачал головой Олесницкий. – Силу можно применить другим способом…
Все присутствующие начали переглядываться, не понимая, что именно имеет в виду архиепископ, и после короткой заминки Остророг несколько растерянно поинтересовался:
– Это как же?..
Выдерживая паузу, Олесницкий потёр ладонью камешек драгоценного перстня, украшавшего его палец, и явно избегая прямого ответа, как-то неопределённо высказался:
– Мне интересно, что стало с теми двумя юристами, которые везли письма от цесаря, но внезапно потеряли их на каком-то заезде.
– С ними?.. А ничего особенного, – коронный гетман с демонстративным безразличием пожал плечами. – Ну случилось такое… Напали на двор разбойники, всех ограбили. Вот и пришлось этим бедолагам возвращаться домой ни с чем…
Олесницкий полюбовался камнем и продолжал говорить так, словно ответа коронного гетмана вовсе не было:
– Ну, скажем, если корона для князя Витовта, которая, как я полагаю, уже готова, по какой-то причине не прибудет во время в Вильно, куда гости вроде уже приглашены?
Высказывание архиепископа не требовало пояснений. Ведь если нет короны, коронация невозможна…
* * *
Привычно выбрасывая далеко вперёд свою герлыгу
[176]
, странствующий монах Паоло Скаретти быстрым шагом шёл по обочине шляха.
Справа стеною стоял лес, а вот слева деревья вроде как отступали и между ними густо разросся орешник, который давал Паоло возможность чувствовать себя спокойно. И хотя разбойники вполне могли перехватить тут одинокого путника, однако и монах легко мог убежать в чащу…
Такое с Паоло случалось частенько, и он всегда был готов к этому, а вот то, что касалось событий на постоялом дворе, оставалось неясным, отчего мысли монаха всё время вертелись вокруг недавнего происшествия. И надо же, дерзкое нападение тогда почему-то быстро прервалось, а разбойники исчезли неизвестно куда.
Если не считать в щепки разбитых ворот, общие потери оказались сравнительно невелики. Нападавшие увели из конюшни пяток лошадей, позабирали то, что попало под руку, но, так и не сумев ворваться в дом, отступились. Из постояльцев в общем никто не пострадал, вот только двое немцев возмущались, что кто-то стащил их сумку, да ещё куда-то исчез молодой шляхтич. Тот самый, на перстень которого, перед самым нападением, обратил внимание Паоло.
Скорее всего молодик
[177]
куда-то удрал с перепугу, и если б не тот, бросившийся в глаза желтоватый камень в его перстне, Паоло и не вспоминал бы про шляхтича. А так, поскольку на ходу легко думалось, монах сначала решал, не приходилось ли ему видеть такие камни, но так ничего толком и не припомнив, оставил пустые старания и стал прикидывать, удастся ли добраться засветло до какого-нибудь жилья.
Внезапно мысли Паоло оборвал конский топот, долетевший сзади. Монах оглянулся и, убедившись, что всадников, догонявших его, ещё не видно, поспешно залез в кусты. Затаившись под ветками, путник начал прислушиваться к тяжеловатой конской рыси и сделал вывод, что всадники хорошо вооружены.
Придя к такому заключению, Паоло слегка отогнул ветви и осторожно выглянул из убежища. Теперь уже было видно, кто едет, и монах сразу облегчённо вздохнул, углядев на нескольких всадниках белые плащи с красными крестами. Больше никаких сомнений не было: монаха догоняли рыцари в сопровождении почта, и Паоло без всякой опаски выбрался назад на дорогу.
Головной всадник, вероятно ещё издали заметив монаха, вылезшего из чащи, и поравнявшись с ним, придержал коня, спокойно окликнув:
– Эй, ты кто?
– Странствующий монах, ваша честь, – с готовностью отозвался Скаретти и, немного поколебавшись, с поклоном подошёл ближе.
– Да я вижу, что монах, – весело фыркнул рыцарь и спросил: – Имя?
– Паоло, ваша честь, – поспешно назвался Скаретти, в свою очередь исподтишка присматриваясь к рыцарю, лицо которого словно пряталось в тени поднятого забрала.
– А, значит, снова ты… – усмехнулся всадник.
Паоло теперь тоже узнал рыцаря и ещё раз поклонился.
– Ваша честь запомнили меня? – удивился монах, вспоминая свою первую встречу с Отто фон Кирхгеймом в литовском селении.
