– Ах жалость!.. – комтур потряс в воздухе кулаками. – Наш магистр никогда не пойдёт на ухудшение отношений с Владиславом Ягайлой…
– Брат рыцарь, – как-то слишком вкрадчиво обратился к комтуру пилигрим, – есть твёрдые основания считать, что король к нападению не причастен. То дело рук гетмана и можновладцев…
– Вы так считаете?.. Тогда быстро пошли к магистру! – и комтур нетерпеливо потянул пилигрима за рукав рясы.
– Погодите малость, брат рыцарь… – пилигрим освободил руку. – Я должен кое-что сообщить вам. С глазу на глаз…
– Я весь внимание, благочестивый брат… – на всякий случай комтур огляделся, проверяя, не подслушает ли кто их разговор.
– Думаю, если магистр вернёт корону Витовту, то это улучшит отношения между Литвою и Орденом, – тихо заметил пилигрим.
– Само собой… – комтур, не понимая, что в этом тайного, посмотрел на собеседника и напомнил: – Поэтому нам надо как можно скорее организовать погоню.
– А куда гнаться? Разве брат рыцарь уже знает, где сейчас разбойники?
– Как где?.. – загорячился комтур. – На пути в Краков!
– А вот и нет, – возразил пилигрим. – Именно сейчас они вместо Кракова лесами пробираются в замок Сосновец.
– Откуда это известно благочестивому брату? – Кирхгейм подозрительно сощурился.
– Во-первых, я лично встретил разбойников на дороге, а потом дознался и про всё остальное, так как в той банде есть наш человек, и я даже назову брату рыцарю его имя. Помнишь жидовскую корчму? Где твой Мозель разболтался спьяну? Так вот это тот самый рыцарь Вильк из Заставцев. Сейчас он сопровождает Шомоши. Воспользуйся этим…
– О, это очень важные сведения! – оценив услышанное, радостно закивал головой комтур и осторожно спросил: – Это всё, что должен был сказать мне благочестивый брат?
– Нет, – коротко кинул пилигрим. – Важней другое. Цесарь приказал вставить в корону «королевский камень».
– Это правда? – переспросил комтур и, понижая голос, добавил: – Я слышал, как говорят о его необычных свойствах. Утверждают, будто владение им даёт великую власть…
Глаза рыцаря хищно блеснули и, догадавшись, о чём сейчас подумал комтур, пилигрим, охлажая излишние устремления, шёпотом сообщил:
– Брат рыцарь должен знать: камень назван королевским, потому что он помогает только большим можновладцам. Для всех остальных он вскоре стаёт весьма опасным…
Отто фон Кирхгейм посмотрел на пилигрима и согласно наклонил голову…
* * *
Тяжёлый скок рыцарской конницы Скочиляс услыхал первым. Тут на плохо наезженной лесной дороге гнать галопом можно было только в случае крайней необходимости и, похоже, кто-то там вовсе не жалел лошадей. Скочиляс встрепенулся и, спрыгнув с коня, трусцой подбежал к возу, на котором всё ещё везли Шомоши. Рыцарь, хотя и чувствовал себя значительно лучше, но пока что мог только через силу приподняться на своём ложе.
По виду Скочиляса Шомоши понял, что что-то не так. Бобровник молча показал большим пальцем себе за спину, отчего рыцарь, сделав нужный вывод, поднял руку и, останавливая всех, прислушался. Теперь, когда по приказу Ференца прекратился звон збруи, стук колёс и всякие разговоры, стало хорошо слышно, как где-то позади, заметно приближаясь, идёт погоня.
А в том, что гонятся именно за ними, никто из людей Шомоши ни капли не сомневался. Все понимали, что после учинённого разбоя, как это только станет известно и слух разойдётся по округе, возможны любые неожиданности. К тому же, судя по конскому топоту, приближение, похоже, весьма мощного отряда само по себе вызывало опасения.
Вместе со всеми, услыхав шум погони, пан Вильк забеспокился больше всех. Он как никто был уверен, что гонятся именно за ними, и лихорадочно оглядывался по сторонам, ища спасения. О том, чтобы отбиться своими силами, не шло и речи, поскольку часть отряда Шомоши битым шляхом послал в Краков, а сам с малым сопровождением тайком вёз корону в Сосновец.
Внезапно Вильк высмотрел на обочине спасительную прогалину, где мог пройти воз. Не говоря ни слова, шляхтич указал Шомоши на удобное место. Также молча Ференц, который, опираясь на локоть, тоже встревоженно осматривался, решительным жестом указал своему отряду новое направление движения.
Все всё поняли сразу. Скочиляс вместе с Вильком, заворачивая то в одну то в другую сторону, осторожно проводили упряжку воза между деревьев. И хотя колёса повозки, то и дело обдирая кору, цеплялись за стволы, воз удалось завести довольно далеко в лес.
Когда таким способом преодолели добрую сотню шагов, Шомоши приказал остановиться и одновременно выслал к шляху двух дозорцев, которые, спрятавшись в чаще, должны были выяснить, кто именно гонится за ними. Дозорцы неслышно исчезли, а отряд, спешившись и собрав коней с коноводами на поляне, которая нашлась чуть в стороне, затаился.
Тем временем конский топот неумолимо приближался. Он всё больше нарушал лесную тишину и, долетая сюда, в чащу, заставлял людей Шомоши напряжённо прислушиваться. Сам рыцарь, превозмогая боль, поднялся насколько смог на своём ложе и теперь уже не лежал, а сидел, цепко держась двумя руками за края возка.
Топот всё нарастал и, наконец, стал настолько слышымым, что казалось, неизвестные всадники скачут совсем рядом с чащей, где спрятался Шомоши. Потом отголосок движения, похоже, начал понемногу стихать, и все вздохнули с облегчением, так как это значило, что погоня проехала мимо, как вдруг всё тот же топот снова начал приближаться.
Было понятно: всадники возвратились. Теперь дело становилось паршивым, что и подтвердил один из дозорцев, который, прибежав от шляха и едва отдышавшись, сообщил Шомоши:
– Ваша честь, то крестоносцы… По разговору слышно… Ищут следы колёс!
– Так… Значит, это те, кто и впрямь гонятся за нами… – рыцарь задумался. – Попытаемся отбиться. Если не выйдет – разбежимся по лесу в разные стороны.
Не укладываясь на ложе, Шомоши кивнул Вильку, и тот вместе со Скочилясом ухватили коней за недоуздки и направились в лес, стараясь увести воз как можно дальше. Как ни удивительно, но это им удалось, и вскоре, когда воины, готовившиеся в зарослях к схватке с преследователями, исчезли из вида, Шомоши приказал остановить повозку.
Все трое, Вильк со Скочилясом возле коней и Шомоши на своём ложе, очутившись вроде бы в относительной безопасности, затаили дыхание. Но надежда на то, что погоня не найдёт след, оказалась напрасной. Почти сразу со стороны шляха послышался непонятный выкрик, за ним долетел лязг оружия, а потом начался общий гвалт.
Какое-то время Шомоши напряжённо прислушивался, стараясь понять, что именно там происходит, и лишь убедившись, что вооружённая стычка приближается и воины под натиском преследователей вот-вот окажутся рядом, рыцарь громко выругался. Потом что-то лязгнуло, и неожиданно под ноги Вильку и Скочилясу упала корона.
Вильк, единственный, кто знал, что она всё это время хранилась в сундуке, непонимающе глянул на Шомоши, но тот, ничего не объясняя, свесился через борт и зло крикнул ему:
