Книга Хижина, страница 58. Автор книги Уильям Пол Янг

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Хижина»

Cтраница 58

Дыханьем на меня повей,

Чтоб я могла дышать… и жить,

К своей груди прижав, согрей

И силы дай мой сон впустить.

И в нежных вздохах ветра

С тобой сольемся мы,

Танцуя меж надгробий,

В свет выходя из тьмы.

Живущие не смогут

Узнать простой ответ.

Лишь только Тот,

Кто жизнь дает,

Чей выдох бережет от бед.

И в нежных вздохах ветра

С тобой сольемся мы,

Танцуя меж надгробий,

В свет выходя из тьмы.

Когда она допела, наступила тишина, а затем Бог — все трое одновременно произнесли: «Аминь».

Мак эхом повторил за ними «аминь», взял лопату и вместе с Иисусом начал забрасывать землей ящик, в котором покоилась Мисси.

Когда дело было сделано, Сарайю пошарила по карманам и вынула хрупкую бутылочку из своей бесценной коллекции и принялась старательно рассыпать слезы Мака на жирную черную землю. Капельки переливались алмазами и рубинами, и в тех местах, где они падали, немедленно прорастали цветы, тянулись к небу и раскрывались под блистающим солнцем. Сарайю секунду помедлила, глядя на жемчужину, которая лежала у нее на ладони, какую-то особенную слезинку, а затем уронила ее в самый центр поляны. И сейчас же из земли выскочило деревце и начало расти и взрослеть, пока не покрылось бутонами и не расцвело. Тогда Сарайю, в своей обычной манере движущегося воздуха, улыбнулась Маку, который смотрел на все как зачарованный.

— Это дерево жизни, Мак, растущее в саду твоей души.

Папа подошел к нему и положил руку на плечо.

— Мисси поразительная, ты сам это знаешь. Она по-настоящему тебя любит.

— Мне ужасно ее не хватает… и все равно так больно.

— Я знаю, Макензи. Знаю.

День перевалил за полдень, судя по солнцу, когда все четверо ушли из сада и вернулись в хижину. В кухне ничего не готовилось, и на обеденном столе не было никакой еды. Папа привел всех в большую комнату, где на кофейном столике стояла бутылка вина и лежал свежеиспеченный хлеб.

Все сели, за исключением Папы, который остался стоять. Он заговорил, обращаясь к Маку.

— Макензи, — начал он, — мы хотим сообщить тебе кое-что, требующее от тебя взвешенного решения. Пока ты был с нами, ты заметно исцелился и многому научился.

— Мне кажется, это еще слабо сказано, — хмыкнул Мак.

Папа улыбнулся:

— Мы особенно тебя любим, как ты знаешь. Но тебе предстоит сделать выбор. Можешь остаться с нами и продолжать расти и учиться или можешь вернуться к себе домой, к Нэп, детям и друзьям. В любом случае мы обещаем, что всегда будем с тобой, хотя здесь наше присутствие несколько более ощутимо и очевидно.

Мак откинулся на спинку и задумался.

— А что с Мисси? — спросил он.

— Что ж, если ты решишь остаться, — продолжал Папа, — ты увидишь ее уже сегодня днем. Она скоро придет. Но если ты предпочтешь покинуть это место, тогда и Мисси останется за пределами твоей досягаемости.

— Это нелегкий выбор, — вздохнул Мак.

Несколько минут в комнате стояла тишина, Папа дал Маку возможность самому сражаться со своими мыслями и желаниями. Наконец Мак произнес:

— А чего хотела бы Мисси?

— Твоя дочь была бы рада встретиться с тобой, но ведь она живет в таком месте, где не существует нетерпения. Она не против подождать.

— Как бы я хотел быть с ней. — Мак улыбнулся этой мысли. — Но тогда Нэн и другим моим детям будет тяжело. Позвольте задать вопрос. Важно ли, чтобы я вернулся домой? Имеет ли это значение? Я ведь на самом-то деле делаю не много, только работаю и общаюсь с семьей и друзьями…

Сарайю перебила его:

— Мак, если хоть что-нибудь важно, то важно все. Поскольку ты важен, важно и все, что ты делаешь. Каждый раз, когда ты прощаешь, вселенная меняется, каждый раз, когда ты касаешься чьего-нибудь сердца или жизни, мир меняется, от любого добра и служения, видимого или невидимого, исполняются мои намерения, и все перестает быть прежним.

— Хорошо, — проговорил в итоге Мак. — В таком случае я возвращаюсь. Сомневаюсь, что кто-то поверит моему рассказу, но знаю: я смогу что-то изменить, и неважно, насколько малы будут эти перемены. Кроме того, все равно осталось несколько дел, которые я обязан… гм, которые я хотел бы доделать, — Он помолчал, оглядел всех троих по очереди и улыбнулся, — Вы знаете…

Все засмеялись.

— И я действительно верю, что вы никогда не оставите, никогда не бросите меня, поэтому я не боюсь возвращаться. Ну, может быть, самую малость.

— Что ж, — произнес Папа, — это хороший выбор.

Теперь к Маку обратилась Сарайю:

— Макензи, вот ты возвращаешься назад, и у меня есть для тебя еще один подарок.

— Что же это? — спросил Мак, сгорая от любопытства.

— Он для Кейт, — сказала она.

— Кейт? — воскликнул Мак, сознавая, что мысль о ней по-прежнему тяжким грузом лежит у него на сердце. — Скажи же скорее.

— Кейт верит, что это она виновата в смерти Мисси.

Мак, ошеломленный, замер. То, что сказала ему Сарайю, было настолько очевидно. Ведь совершенно ясно, что Кейт должна винить себя. Это же она взмахнула веслом, что повлекло за собой цепочку событий, приведших к исчезновению Мисси. Он поверить не мог, что эта мысль ни разу не пришла ему в голову. За один миг слова Сарайю явили ему поведение Кейт в совершенно ином свете.

— Большое тебе спасибо! — сказал он Сарайю.

Его сердце было преисполнено благодарности. Теперь он точно должен вернуться назад, пусть ради одной только Кейт. Сарайю улыбнулась и вроде бы присела. Из-за стола поднялся Иисус, протянул руку к одной полке на стене и снял жестянку, принадлежавшую Маку.

— Мак, я подумал, тебе захочется забрать это…

Мак взял коробку из рук Иисуса и секунду подержал.

— Пожалуй, она мне больше не нужна, — сказал он. — Ты не мог бы сохранить ее? Все равно мои главные сокровища теперь заключены в тебе. Я хочу, чтобы ты стал моей жизнью.

— Я и есть, — последовал четкий, уверенный ответ.

Без всяких ритуалов, без церемоний они ели теплый хлеб и пили вино, смеялись, вспоминая забавные моменты этих выходных. Мак знал, что все уже позади, что ему пора отправляться домой, и думал, как лучше рассказать обо всем Нэн.

Он переоделся в походную одежду, все было постиранное и аккуратно сложенное. Одевшись, снял с крючка на стене куртку и в последний раз окинул взглядом комнату, прежде чем выйти.

— Господь и слуга. — Он засмеялся, но тут же почувствовал, как снова вскипают слезы, и эта мысль заставила его замереть, — От этого он еще больше Бог, мой слуга.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация