— Что же ты молчишь, Козырев? — нетерпеливо спросил кто-то.
Козырев стоял молча, опустив в нерешительности рыжую голову.
— Да что говорить-то? — промычал он. — Чистая провокация! Ну, не скрою, кое-что обдумывал про себя. Сам еще не знаю, хорошо ли получится… А тут вдруг — нате, выходи на сцену… Боязно… Неужели не понимаете, черти полосатые? — неожиданно огрызнулся он и столь же неожиданно махнул в воздухе рукой: — Ладно! Принимаю вызов! Держись теперь, Маратка! — погрозил он ему. — Это тебе будет не ось воно як — водорослевая плотина…
— Браво, Козырев!.. Не робей, Сережа!.. Не осрами рыжих! — послышались крики с разных сторон.
Марат протянул Козыреву свою маленькую сухощавую руку, которая сейчас же утонула в широкой горячей ладони «противника». Не выпуская руки Марата, Козырев повернулся в сторону Птицына:
— Я тоже ставлю условие! Вызываю со своей стороны эту птицу. Пускай не суется вперед папы в пекло… Цитирую Скворешню в точном переводе.
* * *
Что делать? Как освободить подводную лодку из самой середины чудовищного айсберга, куда она так несчастливо попала? Как устранить угрозу позорного, бессрочного плена в этом ледяном корыте?
С необыкновенной силой капитан именно сейчас почувствовал всю огромную ответственность, которую он несет перед страной, ответственность за жизнь двадцати семи человек, прекрасных детей его Родины, которых она доверила ему, ответственность за великолепный корабль, материальный сгусток гениальных научных и технических идей, так далеко опередивших свой век!
Бессвязные мысли, безнадежные, фантастические, иногда просто нелепые планы проносились перед ним, но сейчас же отбрасывались.
Телефонный гудок вызывал к аппарату.
— Слушаю! Товарищ Скворешня?
— Позвольте доложить, товарищ командир. При очередном осмотре полыньи мною и товарищем Шелавиным замечено повышение в ней уровня воды на три с половиной сантиметра против вчерашнего утреннего. Над полыньей держится густой туман.
Капитан внезапно оживился.
— Туман понятен, — сказал он, — идет быстрое испарение теплой воды на морозе. А вот повышение уровня? Как объясняет это явление Иван Степанович?
— Говорят, что, вероятно, происходит усиленное таяние подводной части ледяных стен от соприкосновения с теплыми поверхностными слоями воды в полынье. Температура воды в этих слоях сейчас около пяти градусов выше нуля. Между тем внизу, на стенах у дна и на дне, лед нарастает.
— Ах, да! Ну конечно, конечно… — Капитан застыл у аппарата. Полуопущенные веки поднялись, и глаза, большие, синие, лучистые, неподвижно глядели в пространство. Почти бессознательно, забыв о Скворешне, капитан монотонно повторял: — Да… Конечно… конечно… лед тает… теплая вода… так… так… — Краска залила его лицо. — Все в порядке, товарищ Скворешня? Все в порядке… Больше ничего не скажете?
— Ничего, товарищ командир!
Выключенный нетерпеливой рукой аппарат чуть не слетел со стола. Капитан вскочил из-за стола и начал взволнованно ходить по каюте. Вот, наконец, решение вопроса! Настоящее, действительное. Как это сразу не пришло ему в голову? Пушка и накал!.. Пушка и накал!.. Ура! Выход найден! Через несколько дней подлодка очутится на свободе!
Ура!
Хотелось по-мальчишески плясать, кричать на весь мир о победе. Но, словно одним движением невидимых рычагов, капитан внезапно притушил радостное возбуждение.
Спокойными, размеренными шагами, застегнув почему-то китель на все пуговицы, он подошел к письменному столу, сел и, взяв в руки карандаш, погрузился в расчеты.
Глава III
Пушка и накал
— Итак, товарищи, в результате расчетов, которые я вам только что представил, можно прийти к следующим выводам: совместное действие ультразвуковой пушки с накаленным до двух тысяч градусов корпусом подлодки гарантирует нам образование в толще ледяной стены тоннеля диаметром не менее десяти с половиной метров. При этом роль ультразвуковой пушки заключается в том, что она разрыхляет лед и превращает его в аморфную массу, легко поддающуюся действию тепла. Накаленный же корпус подлодки, напирающий на эту массу своей носовой частью под давлением дюз, превращает ледяную кашицу в воду и прочищает себе таким образом путь дальше, образуя тоннель. Скорость этого продвижения подлодки в толще льда должна достигать не менее трех метров в час. В результате непрерывной работы дюз и пушки через двадцать пять, максимум тридцать часов после начала работы «Пионер» должен очутиться в свободной воде под ледяным полем, окружающим наш айсберг. Вот к чему сводится этот тщательно разработанный и теоретически проверенный план освобождения подлодки. Если у кого-нибудь из присутствующих имеются вопросы или возражения, прошу высказаться.
Капитан опустился в кресло. Лицо его выражало крайнюю усталость, но глаза, покрасневшие от бессонной ночи, были полны радостной уверенности.
Ни один человек из командного состава подлодки, созванного капитаном на совещание для обсуждения его проекта, не пошевельнулся, не произнес ни звука.
Длительное молчание воцарилось в каюте. Наконец зоолог, сидевший в углу, словно очнувшись, вздохнул, оглядел всех и восторженно произнес:
— План гениальный! Гениальный, потому что он ясен и прост даже для меня — неспециалиста!..
— Ничего лучшего придумать нельзя, — поддержал мнение зоолога главный акустик Чижов. Его круглое румяное лицо сияло; он то поднимал очки на лоб, то сбрасывал их на коротенький вздернутый нос. — Расчеты в отношении пушки сделаны совершенно правильно. Она вполне оправдает надежды Николая Борисовича. Что касается меня, то я целиком поддерживаю этот план.
— Да тут вообще обсуждать нечего! — воскликнул главный электрик Корнеев. — Совершенно прав профессор; план так прост и ясен, что я даже не считаю нужным разбирать и проверять его расчеты, касающиеся моей области. Это самая обычная работа тепловых механизмов и аппаратов подлодки. Надо было только догадаться применить их в этих неожиданных условиях…
— И для работы дюз тут нет ничего необычного, — вставил Горелов. — В сущности, мы совершенно упустили из виду, что для нашего «Пионера» лед — это та же вода. И, если бы не желание ускорить его освобождение, мы могли бы… не в обиду будь сказано товарищу Чижову… обойтись даже без его ультразвуковой пушки. Дюз и накала корпуса вполне достаточно, чтобы прожечь ледяную стену, как масло горячей иглой. Да вот, как видите, к нашему прискорбию, никто из нас не догадался о такой простой вещи. И я могу только поздравить себя и всех нас, что мы работаем на такой подлодке, как это чудесное творение советской техники, и под начальством такого находчивого и изобретательного капитана, как наш Николай Борисович! План великолепный, и нужно лишь скорее, немедленно приняться за его осуществление, чтобы не терять драгоценного времени.
