Мы уже почти до порта добрались, когда с окраины с визгом
взмыли сигнальные ракеты. Три красные, желтая, а потом еще красная.
– Армейским кодом сигналят, – шепнул я мальчишке. – «Дозор
потерян, враг не обнаружен».
Марк промолчал.
– Постой здесь, – велел я. – Если услышишь шум… ну, шум –
ничего. А вот если после шума минут десять пройдет, а меня не будет – уходи.
Куда хочешь уходи, Сестра тебе в помощь. Чуть-чуть я позапираюсь, потом все
выложу, уж не серчай.
Мальчик кивнул, и дальше я пошел один. Место у него было
удобное, за толстыми колоннами, поддерживающими полукруглый балкон, в полной
тьме. Искать тут не станут, а случайно не увидят.
Я собирался присмотреть корабль, что готовится в море выйти,
и приметить, как к нему добраться. Вся надежда у нас была – укрыться в трюме да
выйти уже в море. Тогда, может, и столкуемся с капитаном. Была у меня на
материке еще заначка, на черный день берег, но куда уж чернее?
Вот только все мои надежды рухнули, когда я выбрался к
набережной и посмотрел на порт. Сердце в пятки рухнуло и пот прошиб.
Весь порт был яркими огнями опоясан. Прямо на земле
расставили карбидные фонари, у каждого солдат сидел, да еще несколько патрулей
прохаживалось. И корабли в гавани стояли, вытравив канаты на всю длину, и тоже
в огнях, как на тезоименитстве главы Дома, и матросы на палубах.
Они и не таились ничуть. Вовсе не для того порт оцепили,
чтобы нас поймать, – понимали, что мелкая рыбка в любой сети прореху найдет.
Отпугивали они нас от порта, вот как. Ясно давали понять – не подходи, ничего
здесь не выйдет.
– Сестра-Покровительница… – прошептал я. – За что же так? А?
Разве я последний гад на земле? Разве заветов не чту?
Молчала Сестра. То ли не хотела помочь, то ли не могла.
Говорят же – Сестра всем помогает, только кому больше, кому меньше.
Вот, видно, и для меня настало меньше.
За минуту в голову двадцать безумных планов пришло, и все
оказались недостаточно безумными. Не пройти. Никак. Не проползти по канавам, не
проплыть вдоль берега, не пройти в одежде мирного гражданина или стражника.
Конец.
В порт не пробиться, а завтра придет к острову линкор…
тут-то потеха и начнется. Выйдут на берег высокородные, в своих жилетах серого
металла, что и пулей-то не пробить, выведут лошадей, привыкших и по горам
лазить, и по болотам плестись. Выгонят всех жителей из домов, с собаками
прочешут остров…
Тихонько застонав, я двинулся обратно. Это что ж такое!
Откуда такой переполох, такое рвение? И почему комендант готов из рук славу
нашей поимки выпустить, лишь бы совсем не упустить? Словно не о почестях речь
идет, а о том, чтобы голову сохранить!
Марк ждал меня под балконом. Молча выступил навстречу, взял
за руку, прижался на миг. Я почувствовал, что сердце у него колотится.
Волновался, значит.
– Плохо дело, – честно сказал я. – Порт оцеплен, не пройти.
Стражи – как блох на псе. Да и псов хватает… Приплыли мы, Марк. Видно, не
стоило дергаться… в руднике тоже живут.
– Если в каком-нибудь доме укрыться? – спросил Марк.
– Отсрочка. Только отсрочка.
Мы стояли во тьме, прижавшись голова к голове и шепчась. Два
неудачливых беглеца, успевших к тому же руки кровью обагрить.
Самая пора себя пожалеть.
– Ничего, Ильмара так легко не возьмешь, – сказал я, даже не
Марку, а себе самому.
– Много солдат в порту?
– Очень много.
– А город плотно оцеплен?
– От души.
– Тогда кто в форте?
Я заглянул мальчику в глаза. Глаза были злые и упрямые.
– Да я и не знаю толком, есть ли тут планёры. Тем более –
дальние.
– Один точно есть. Как бы еще в гарнизоне узнали, кто я?
Прикрыв глаза, я начал вспоминать, не маячил ли на воде
быстроходный военный клипер. Вроде бы нет. Значит, по воде нас никто догнать не
мог.
– В одной сказке говорится, как лиса спряталась от собаки в
конуре. Даже если планёра нет – укроемся в форте. Уж там они нас искать не
будут.
А вот это было такое безумие, что оно мне понравилось.
– В сказках люди на небо по бобовому стеблю забираются! –
буркнул я для порядка.
Но из всего, что мы могли сделать, поход в форт оставался
единственным шансом. Пусть даже совсем крошечным.
– Только бы до света успеть, – сказал я. – Как нога?
– Болит, но несильно. Ты не бойся, Ильмар, я помехой не
стану. Надо – так побегу.
– Надо будет, так ты у меня птичкой полетишь.
Я сдался.
Может, когда раньше и был форт неприступной крепостью. Сам
Ушаков-паша Острова осаждал, и кипела здесь настоящая схватка. Только теперь
форт осады не боялся, стены у него остались лишь с двух сторон, остальные
снесли для удобства застройки; служил он просто здоровенной каменной казармой
для трех сотен стражников. И сейчас, когда почти все они по городу бегали да
порт охраняли, пройти в него было легче легкого.
На дороге, что вела на утесы, пост, конечно, стоял. Трое
солдат-новобранцев сидели в кругу света от фонаря да в карты играли. У меня
глаза на лоб полезли от такой беспечности. Тоже отпугивают, как в порту?
Обошли мы их легко, по крутому, заросшему жимолостью склону.
Дул ровный бриз, кусты так шумели, что можно было и верхом, не таясь, проехать.
Вышли снова на дорогу – хорошую, каменную, широкую. И тут меня сомнение взяло.
Пост – это не дозор, собаки ему не положено. Собаки по острову бегают. Это как
раз понятно. А все же откуда такое разгильдяйство, при тревоге-то, да у
начальства под боком?.. Я снова оставил Марка одного и прошел вперед.
Верно. Был и второй пост. Двое солдат с офицером – в темноте
блеснул ствол пулевика. Полчаса я за ними наблюдал, уже и небо чуть светлеть
начало, пока не уверился, что и секрет обойти можно. Расслабились они под утро,
задремывать стали. Я вернулся за Марком, и мы тихо прокрались мимо караула.
Сколько же времени? Часов пять утра, наверное. Еще часок нам
обеспечен – хорошо, что небо тучами затянуто. А дальше все. Рассвет, солдаты в
казармы начнут возвращаться, так и возьмут нас.
– Планёрная площадка за стеной, – шепнул я Марку. – Так
сделаем… глянем, есть ли что, да и будем искать ухоронку. Может, жратву удастся
своровать…
Марк меня и не слушал. Смотрел на развилку – одна дорога к
самому форту вела, к казармам и комендантскому дому; другая к ровной площадке
на утесе, где планёры садились. Напряжен он был как струна. Долго так пацану не
выдержать.
