У меня чуть отлегло от сердца. Не хотелось оказаться в
клоповнике вместе с тупыми крестьянами и мелкими лавочниками, прибывшими в Лион
продавать и покупать.
Я оплатил вполне приличный номер, даже с туалетом и ванной.
Мог бы раскошелиться и на более роскошный, но моряку на побывке, пусть и с
преторианского линкора, не положено слишком уж шиковать. Мальчик из обслуги, явно
разочарованный отсутствием вещей, провел меня на второй этаж, до номера. Я
придирчиво осмотрел туалет – чисто, ванную – горячая вода лениво текла из
медного крана, присел на кровать – не скрипит. Пойдет. Паренек уныло дожидался
у дверей и был вознагражден мелкой монеткой. Вторую я задумчиво крутил в
пальцах, расспрашивая его о питейных заведениях и магазинах поблизости. После
честного ответа, что есть и пить лучше за пределами гостиницы, а лучшие девушки
перебрались работать к «Ганнибал-отелю», мальчик получил и вторую монету.
Закрыв дверь и даже не снимая ботинок, растянувшись на
кровати, я задумался. Стоит ли вообще задерживаться в городе? Если уж решил
бежать… Но до Парижа самый лучший дилижанс будет ехать двое суток, а я устал от
дороги. Лучше уж отоспаться по-человечески, поесть, посидеть вечером за
кружкой-другой пива…
Противиться искушению сил не было. Я разделся, набрал полную
ванну горячей воды, забрался в нее, расслабился. Офицер Стражи Арнольд уходил
из мыслей все дальше и дальше. Забавно лишь, что он сейчас, наверное, тоже
лежит в горячей воде, может быть, не выпуская изо рта сигару, мрачно смотрит в
потолок и размышляет – не был ли случайный попутчик Ильмаром…
Ничего. Такие, как он, сразу чувствуют неладное, но не могут
в это поверить. Его губит добросовестность, как ищейку со слишком острым нюхом
– обилие старых следов. Одно удивительно – почему он вообще поехал в Лион?
Связано это со мной или нет? Если связано, то что навело его на след? Почему не
бросился на север, почему именно в галльские земли?
Вопросов много, ответов нет. Как обычно…
Через полчаса я выбрался из остывшей воды, растерся ветхим,
но чистым полотенцем, оделся. Поглядел в окно, на башню «Ганнибал-отеля».
Смешно – то, что я вор, не помешало бы мне остановиться в нем. А вот Марк,
бастард высшей пробы, отсек все удовольствия начисто.
Сколько раз зарекался – не лезть в политику. Только разве
узнаешь, где беда ждет?
Я запер комнату – замок был такой смешной, что не удержал бы
и новичка, но у меня все равно вещей нет. Вышел и двинулся по улице, в сторону
ближайшего магазина готового платья.
Конечно, при нормальной жизни я бы в дешевую мануфактуру
одеваться не стал. Это же полное безумие – придумать одежду не на заказ, а
стандартных размеров! Как будто люди бывают одинаковыми! Но сейчас
привередничать не стоило – я чувствовал, что одежда моряка свое отслужила. Лион
– город большой, всегда есть опасность наткнуться на настоящих матросов. И что
тогда – кормить их байками, полученными из третьих рук?
На костюмы я и смотреть не стал. Костюм не от портного –
насмешка. Пришлось рыться в одежде, предназначенной для студентов, клерков и
всякой богемной шушеры. Одна из девушек-продавщиц суетилась рядом, сыпля
советами и болтая всякую чепуху, вроде того, что одежда, сделанная на мануфактурах,
крепче и красивее обычной. Я терпел, а под конец полностью ей подчинился, взял
предложенные вещи и скрылся в примерочной кабине. Скинул моряцкие тряпки, надел
штаны из крашенной «под сталь» плотной парусины, рубашку в красно-черную
клетку, серый свитер грубой вязки, наверное, нарочито бесформенный – чтобы на
любую фигуру шел. С тяжелым сердцем обернулся к небольшому мутному зеркалу.
Хм.
Даже странно, но выглядел я вполне пристойно. Не школяром,
конечно. И на клерка не тянул, слишком жесткое лицо. А вот каким-нибудь
художником или музыкантом – вполне можно представиться…
Я пожевал губами, разгладил щеки, слегка разворошил волосы.
Так, нужны будут детали. Ворованный плащ никак не годится. Нужен более яркий
или вообще кожаная куртка. На голову – какой-нибудь дурацкий берет или
руссийскую мурмолку с кисточкой. Яркий шарф. А вот ботинки еще послужат.
Вынырнув из кабинки, я поймал удивленный и одобрительный
взгляд продавщицы. Подобрал среди имеющихся серый берет и клетчатый шарф,
глянул еще раз в зеркало. Продавщица молча потянула меня к большому,
установленному рядом с яркой лампой.
Прекрасно.
Во-первых, выгляжу моложе. Только надо выбриться, бородка
слишком мала и смотрится неряшливо. Во-вторых, совершенно не мой вид. Пожалуй,
в таком облачении даже дряхлый физиономист барон Жан меня бы не опознал.
– Вам очень идет, – сказала девушка.
Я с любопытством посмотрел на нее. Девушка улыбнулась.
– Пожалуй, – признал я. – А в каком заведении можно было бы
провести вечер, никого не напугав мануфактурной одеждой?
– В «Индейской тропе», например.
Кажется, мальчик из обслуги это место называл…
– Индийская кухня – это здорово, – признал я.
– Вы были в Индии?
– Нет, – признался я. – Но еду их пробовал.
– Только там не индийская, там индейская, – хихикнула
девушка. – Там даже повар – настоящая краснокожая женщина. Из Индии, да не той
– из Вест-Индии.
– Схожу, – согласился я. – А…
– Я, кстати, туда тоже хотела заглянуть вечером.
Начало было многообещающее. Мы обменялись понимающими
улыбками, я, не торгуясь, расплатился и вышел из магазина. Одежда и впрямь была
дешевой, и загодя накопленное раздражение начало таять.
Прогресс все-таки не остановить. Надо пользоваться его
плодами.
Прогулявшись по улице, я обнаружил какую-то лавку,
заполненную в основном молодежью. Продавали тут всякую ерунду – раскрашенные
печатные плакаты с лицами каких-то популярных личностей, дешевые гитары и лютни,
тоненькие цепочки из плохого железа и прочую отраду обеспеченных юнцов. И все
же тут я нашел два последних штриха к портрету – кожаную куртку, косо
застегивающуюся на десяток костяных пуговиц, и латунный значок с надписью «Я –
скользкий тип». Подобную дрянь таскали школяры и всякие бедные художники,
рисующие портреты на улицах.
Усмехаясь про себя, я нацепил значок прямо на куртку. Да, я
скользкий. Ну кто подумает, что Ильмар станет ходить со своим прозвищем на
груди?
А все-таки, кто я, художник или поэт? Подумав, я решил, что
стану скульптором. Труднее проверить мое умение, а то художнику в любой миг
могут подсунуть бумагу и стило. В свои способности сочинять стихи я вообще не
верил.
Избавившись от моряцкой одежды и плаща самым простым и
естественным образом – кинув все тряпки кучке нищих, ошивающихся вокруг дешевой
распивочной, – я зашагал дальше. За моей спиной шел энергичный дележ одежды.
Скоро весь маскарадный костюм моряка Марселя окажется разобранным пятью
доходягами, а через пару ночевок на улицах превратится в грязные, мерзкие
тряпки. Никаких следов.
