– Замок тебе не открыть, – сказал я. – Слышь, Марк? Тут
умение нужно.
Молчал он. Сам все понимает, сопляк.
– Чуть вперед подайся, – велел я, – чтобы брус тебе на плечи
лег.
– Поймут…
– Что плетешься как вошь! – завопил я в полный голос. И пнул
мальчишку по заду. Марк дернулся, рванулся вдоль каната, прижался к деревяшке,
что его канат щемила.
Стражники захохотали. Ясное дело, у каторжников нервы не
выдерживают. Все развлечение.
Я продвинулся вслед за мальчишкой, впился взглядом в замок.
Эх, не везет, германская работа, с таким всегда трудно справиться…
– Не усердствуй! – бросил мне возвращающийся стражник. –
Задохнется пацан…
Отмычку бы мне, тонкую отмычку, да с двойным изгибом, тогда
бы справился…
А мы уже к площади Кнута приближались. Самое место бежать.
Дальше по холмам потянемся, там места голые да безлюдные, не укрыться…
Эх, германская работа, хорошая сталь, тугая пружина, ключ в
три прорези…
Никогда мне такой замок ножом не открыть!
И когда я понял это, так сразу и начал действовать. Нельзя
панике поддаваться.
– Нож! – прошипел я в спину Марку.
Хоть сейчас не ослушался.
Повел рукой – будто потянулся куда-то, далеко-далеко… Даже
на меня холодом дохнуло, когда в руке у пацана кинжал сверкнул.
Хороший клинок.
За такой клинок домик в пригороде отдают без торга.
Протянул я руку Марку через плечо, нож взял – у парня пальцы
задрожали, но отдал, смирился. И даже, хоть я и не просил, придержал брус,
приподнял, чтобы мне орудовать было легче.
Одно хорошо – стражники сейчас на нас не смотрели, в хвосте
колонны порядок наводили. И впереди толпы не было. Только маленькая
девочка-замарашка на углу стояла, сосала грязный палец да на нас смотрела. Будь
постарше – сразу бы крик подняла. А так только глазенки вспыхнули, уставилась
на нож, руки опустила, рот закрыть забыла…
Смотри, смотри, маленькая, только не кричи, прошу тебя!
Сестра-Покровительница не велит беглецов выдавать! Не кричи, прошу, пошлет тебе
Сестра куклу фарфоровую, платье новое, как вырастешь – мужа богатого и дом –
полную чашу. Только не кричи!
Так я про себя девочку заклинал, а сам в замке орудовал и
вроде нащупал что-то, только вот сталь скрипела, и нож блестел на солнце,
значит, времени у меня – до пяти сосчитать, не больше…
За спиной уже поняли. Славко-дубина рык издал –
приготовился. Вот такие всегда из чужого умения пользу получают! Кузнец
крякнул, с шага сбился, видно, решил что-то сказать, да никак с языком
управиться не мог…
– Эй, чего творите? – крикнул кто-то из конвоя. Еще не
увидел, но почувствовал – все, пропадаю, что же ты, Сестра, за что так надсмеялась…
И стоило мне Сестре взмолиться, как замок проклятый щелкнул,
дужка раскрылась, из прорезей вылетела, деревяшка разошлась и под ноги упала.
Марк запнулся, я подпихнул его – он мигом с каната слетел, – и сам следом
рванулся. А дальше уже напирали – и Славко, и кузнец, и все остальные. Кто и
впрямь бежать решил, кого напором понесло.
На это я и рассчитывал.
Как рыбешки с порвавшегося кукана, рассыпались каторжники по
улице. Те, кто подурнее, вперед кинулись бежать. Ага, на площадь, прямо толпе в
лапы. За поимку беглого – три монеты плата. А если голову, руку или ногу
беглого принесешь – две. Ох, не дура же толпа, умеет складывать. Умеет и
отнимать. Толпа, она чудовище, но никак не дура.
Те, кто позлее да поотчаяннее, на стражников бросились.
Того, что с пулевиком, сразу с ног сбили. Может, и остальных задавят толпой.
Все бывает. Может, и корабль потом в порту отобьют.
Только поднимут с гарнизона пару планёров, да и сожгут их
вместе с кораблем…
А я, как последний идиот, с мальчишкой боролся. Марк у меня
нож выдирал, уже пальцы изрезал, но не отпускал.
Нет, парень, мне с тобой умирать не с руки!
Я выпустил нож – пусть натешится, может, зарезаться успеет,
– и бросился в узкую боковую улочку, на ходу петлю с шеи сдирая. Рядом бежали
кузнец и Славко – это ж надо, кто умнее всех оказался!
И тут Славко, по своей злобе и общей тупости, ошибку
совершил. Прямо на пути оказалась та девчонка, по малолетству не додумавшаяся
убежать.
– С дороги! – завопил Славко и отшвырнул девочку. Ну зачем,
спрашивается? Времени больше потратил, чем если бы обежал ее!
– Женщин обижаешь! – взвыл кузнец. В голосе не только ярость
была, еще и восторг. Наконец-то он убедился, что Славко – мерзавец.
Через миг здоровяк уже прижал душегубца к стене какой-то
лавки и молотил головой о стену, выкликая:
– Нельзя женщин трогать! Грех! Нельзя женщин трогать! Винись
перед малышкой! Нельзя…
Я пробежал мимо вопящего Славко, гневающегося кузнеца и
ревущей девочки. Ничего с ней и не случилось страшного…
Ах, Сестра, спасибо, Сестра! Не оставь и кузнеца в заботах
своих, хороший он человек, просто темный. Сейчас народ набежит, стражники из
порта подтянутся – может, и не убьют его? Бежать вроде не пытается, стоит,
душегубца колотит. Может, и уцелеет. В рудниках нужны работники.
Ах, Сестра, дай мне уйти…
– Ильмар!
Я обернулся на бегу. Надо же, Марк тоже сообразил, куда
бежать. И бежал хорошо, догнал. Ножа у него в руках уже не было, конечно, и от
петли он тоже избавился.
– Щенок сопливый! – выдохнул я. – Чуть все не попортил…
– Не бросайте меня!
Хотел было я огрызнуться, но передумал. Нельзя, после того
как судьба смилостивилась, в помощи другим отказывать. Вмиг все переменится.
Я просто продолжил бежать, с легкой надеждой, что пацан сам
отстанет. Но мальчик явно был не из слабаков.
Дважды навстречу попадались люди. Однако первый, крепкий, но
умный мужик, не рискнул нас останавливать, а не в меру воинственного старика с
клюкой я скрепя сердце уложил на мостовую одним ударом.
Не дело тебе, дедуля, чужой крови жаждать. Не по возрасту.
– Ильмар…
Мальчишка начал отставать. Ноги у него, может, и быстрые,
молодые, зато я всю жизнь в бегах провел.
– Ильмар…
Направление я правильно выбрал. Дома вокруг тянулись все
плоше и плоше, а потом и вовсе пошли развалины, давним пожаром оставленные. Под
ногами уже не мостовая, а просто земля утрамбованная, трава кое-где лезет.
Полгорода такие вот, заброшенные. Даже на Печальных Островах шахты пустеют, вот
народец и разъезжается.
