Еще бы! Под это описание половина мужчин в Лионе годится!
– Придется пройти со мной, – продолжал стражник. – Участок
близко.
– Мы спешим, – сказал я.
– Извините, господин, но вы нарушили распоряжение Стражи.
Придется вас наказать.
Нет, он не думал, что я и есть Ильмар. Ни на миг не думал.
Просто надеялся, что высокородная дама, возвращающаяся ранним утром с
любовником, предпочтет не доводить дело до огласки, уладит дело мздой. А уж
если мы упремся вконец… по крайней мере удастся пройти до участка, посидеть в
тепле, глотнуть горячего чая, а то и чего покрепче…
Все это на его простой, как кирпич, морде читалось
явственно. И алчность, и желание уйти с этого продуваемого перекрестка, и
радость простолюдина, глумящегося над людьми неизмеримо выше и умнее его…
Сердце в груди перестало частить, вошло в спокойный,
размеренный ритм.
– Парень, ты делаешь ошибку, – сказал я.
– Споришь со Стражей? – оживился молокосос. Опустил руку на
дубинку. Пожалуй, он будет очень рад меня огреть, да и Хелен приложит без
снисхождения.
– Хорошо. Тогда давай уладим дело на месте? – подмигнул я.
Стражник на секунду замялся, стрельнул глазами по улице. За
взятки полагалась строгая кара… только редко доводилось слышать, что стражника
поймали за этим повседневным делом.
– Так или иначе, а наказание должно быть, верно? – спросил
он. – Ну, присудят вам штраф в участке… марок пять, а то и больше.
– Понимаю, – сказал я. Сунул руку под плащ, и подаренный
Марком кинжал радостно ткнулся в руку. Я еще глянул на Хелен – та пожала
плечами.
– Все же ты дурак, – сказал я стражнику, за миг до того, как
лезвие пронзило его сердце.
Парень зашатался, хватаясь за свою дубинку, будто она была
точкой опоры во вмиг утратившем прочность мире.
– Тише, тише, – сказал я, подтаскивая стражника к стене. Он
даже сам перебирал ногами, тупо глядя мне в лицо. – Что, неприятно?
– Можно было дать ему пару монет, – заметила Хелен. – Даже
стоило. Лишний след…
Я обтер нож об одежду стражника и спихнул труп в водосточную
канаву. Бегущая вода потемнела.
– Скот, – сказал я. – Не люблю скотов.
– А кто же их любит… Ильмар, ты, наверное, свою дюжину давно
прошел?
Хелен была спокойна так, как может быть спокоен лишь старый,
закаленный солдат.
– Нет. Это восьмой.
– Пошли.
Мы двинулись прочь. Стражник остался в канаве – то ли
мертвый, то ли еще умирающий. Но иллюзий у меня не было – это восьмой, и гнев
Искупителя все ближе и ближе.
– Ты очень просто это делаешь, Ильмар.
Я промолчал. Все-таки и мне было не по себе от той свирепой
быстроты, с которой я расправился со стражником. И ведь правда особой нужды в
этом не было, дал бы несколько марок – и никаких проблем…
– Знаешь, Хелен… – Я вдохнул холодный воздух. Вдруг задрожала
рука… – Давным-давно, когда я еще был ребенком, вблизи нашего городка
объявились волки.
Хелен цепко глянула на меня. Нет, не надейся, Ночная Ведьма,
я не скажу, как звался городок… мои родители и сестры до сих пор там живут…
– Устроили облаву. Оказалось, что волк был всего один…
старый, матерый волк. Он даже скот не трогал, знал, чем это чревато, но облаву
все равно устроили. По всем правилам, с собаками, с арбалетами, кольцо
замкнули. Даже нас, мальчишек, поставили с трещотками… там, где волка совсем не
ждали…
Летунья молчала, слушала. Мы удалялись от мертвого тела все
дальше и дальше.
– На нас волк и вышел. Зверь, но, видно, в чем-то умнее
людей был. У нас и оружия толком не было, мы бросились в стороны. Только один
пацан остался – размахивал трещоткой и вопил. Думал, что волк кинется назад, на
загонщиков.
– И что?
– Волк его сшиб и вырвал горло. Вмиг. Хотя мог просто
обойти, на наши крики и шум он и внимания не обращал… А потом побежал дальше.
Знаешь, я тогда понял, что никогда не надо загонять в угол… ни человека, ни
зверя.
– И что случилось с волком?
– Ушел.
– А с мальчиком?
Я удивленно посмотрел на Хелен. Она что, никогда не видела
матерого зверя?
– Умер, конечно. Знаешь, мне было очень жалко того парня,
играли вместе, все такое… только вот волка я тоже понимал. Волк убил не потому,
что чувствовал свою силу и его слабость. Он бы и на взрослого мужика с оружием
так же бросился, встань тот на пути. Волк давал нам понять – не стоит загонять
его в угол.
– И ушел?
– Говорю же – ушел. Потом, по весне, нашли… он зимой сам
издох, от старости уже, видно, от слабости. На диких зверей охотиться не мог, а
к загонам не подходил. Но тогда – ушел.
– Знаешь, Ильмар, если я когда-нибудь загоню тебя в угол… –
Хелен быстро глянула на меня, – ты предупреди. Вначале просто предупреди. Я
понятливая. Хорошо?
– Хорошо.
Мы шли еще минут десять, но стражников больше не встретили.
Зато наткнулись на уныло катящийся навстречу экипаж. Обрадованный кучер заломил
несусветную цену за поездку к летному полю Лиона, но я не стал торговаться.
Только не загоняйте меня в угол – и я добрый…
Глава четвертая
в которой Хелен делает невозможное, а я
даже не сразу это понимаю
К северу от Лиона, рядом с заброшенными бараками гарнизона,
стоявшего когда-то на охране города, тянется летное поле. Не самое большое и
современное, как сказала Хелен, однако меня впечатлило. Куда там узенькой
полосе на скале, выстроенной на Печальных Островах. Здесь все оказалось
огорожено крепким деревянным забором, за которым нервно лаяли собаки, ангаров
было штук двадцать, а взлетные полосы выложили камнем так искусно, что это
сделало бы честь площади перед Лувром.
– Ты уверена, что меня пропустят? – тихо спросил я, когда
экипаж остановился перед воротами. Охраняли вход не стражники, а преторианцы, и
это немного успокаивало, но все же…
– Не забывай, кто я, – бросила Хелен.
Пока я расплачивался, летунья уже подошла к солдатам. Да,
судя по оживленным лицам и непринужденному разговору, Ночную Ведьму знали даже
младшие чины… причем короткий разговор с ней был для них предметом гордости. Я
вдруг снова, как тогда, на Островах, ощутил неловкость. Хелен перестала быть
женщиной, с которой я провел ночь, перестала быть надменной аристократкой,
владеющей искусством полета. Это была живая легенда. Женщин-летуний и так
немного, но прославилась среди них лишь одна Хелен.
