– Так что насчёт моего заявления? – спросила девочка.
– Насчёт пенсии я разберусь, – пообещал Хром. – И насчёт вот этого, – Александр поднял листок, – тоже. Подумай: хочешь брать в рот, сама знаешь что, и пускать между ног всех – я заявление подпишу. Нет – помогу с работой. Два дня тебе на раздумье. Как выйдет срок, сюда приходи. Всё, бывай… свиристелка.
Девочка молча ушла. Хром раскрыл заявление, чтобы дочитать и узнать, как зовут посетительницу. В конце листа стояла подпись: Татьяна Камышова.
К себе в кои-то веки Хром вернулся пораньше – в начале шестого. Разговор со свиристелкой разбередил отцовские чувства.
«Если меня не станет, каково им будет?» – в который раз подумал Хром.
Да только он понимал, что его и сейчас с ними по сути нет. Оля и Нина для его детей сейчас и за маму, и за папу.
– Как жизнь, как здоровье? – весело справился Хром, заходя в дом.
– Ой, Александр Михалыч, мы вас не ждали так рано, – всплеснула руками Нина.
Они были похожи с Олей как близняшки, хотя приходились друг другу двоюродными сёстрами.
– Хороший руководитель всегда себе свободное время найдёт. Как дети?
– Всё нормально, Витя спит, только набегался. Лику сейчас Оля кормит.
– Пойду понаблюдаю.
– Зачем? – даже удивилась Нина.
– Что, я на своих детей уже посмотреть не могу?
– Да нет, можете, конечно.
Ольга вытирала слюнявчиком губы Лике, маленькая миска перед ней уже была пуста.
– Здравствуйте, Александр Михайлович, – не отрываясь от своего занятия, проговорила Ольга. – Рано вы чего-то сегодня.
– Да вот решил выкроить время, – слегка неуверенно пробормотал Хром.
– Это хорошо. Хотите дочку на руках подержать?
– Да куда мне, я же не умею.
– Ничего, научитесь – не тяжелее автомата. А мне в комнате надо прибраться.
Ольга, больше ничего не говоря, вытащила Лику из детского стульчика и вручила Александру. Тот принял дочку как драгоценное сокровище. Сердце забилось чаще, руки задрожали, хотя и вправду ребёнок был никак не тяжелее привычного оружия. Девочка не заметила состояния отца – через полминуты уснула.
– Ишь ты, – шёпотом сказал Хром. – Признала, а я думал, уже не помнит меня.
– Будет вам, Александр Михалыч, конечно, она вас знает. Сейчас ребятишки поспят, потом часов в девять проснутся – поиграют, покушают и опять уснут, уже на всю ночь.
– Хоть буду знать. Держи, Оля, неси её в ясли, – Александр бережно передал дочку кормилице.
Разбудила Хрома отчаянно дикая трель телефонного звонка. Александр, как был, вскочил с постели, снял трубку.
– Нападение, восточный сектор, нелюди, – передали отрывисто.
– Принял, буду.
За минуту оделся и выскочил на улицу. Пробежать сто метров до гарнизона, где уже ждала запряжённая бричка. Хром прыгнул в сани, и они понесли к Восточным воротам. С той стороны уже слышался захлёбывавшийся стук пулемёта. Изредка к нему подключались автоматы.
«Почему только ПК работает?» – удивлённо подумал Хром.
Когда он подъехал к КПП за Восточными воротами, там уже стояли наготове несколько рот, ждали приказа.
– Бери десять человек и за мной, – приказал их командиру Хром. – Остальным – ждать.
За КПП им сразу же встретился расчёт миномёта, который тащил своё орудие от частокола в сторону Города.
– Куда? – рыкнул Хром.
– Нелюди к стене подобрались. Слишком близко, чтобы стрелять. Командир велел дальше миномёты относить.
– Где он сам?
– Там, – неопределенный взмах в темноту.
Прожекторы на частоколе уже не горели. Держал ли кто-то оборону на стене, было не разобрать.
– Осветительные мины есть? – спросил Александр у миномётчиков.
– Должны быть.
– Что?!
– Виноват, так точно, есть.
– Немедленно разворачивай миномёт и запускай сколько есть, с интервалом в полминуты, чтобы осветить частокол и всё перед ним.
– Есть.
Первая мина повисла в небе яркой звездой как раз тогда, когда Хром нашёл командира оперативного отряда. Вокруг него столпилось с десяток бойцов. Кто же тогда стену держит?
– Коромыслов, что у тебя здесь происходит, докладывай, – потребовал Хром.
– Нелюди атаковали, – запинаясь, ответил командир оперативного отряда, – копьями сбили со стен, сейчас частокол рубят.
Коромыслов, стройный, крючконосый, на Большой дослужившийся до майора, сейчас выглядел нервнобольным: челюсть трясётся, глаза бегают. Сразу видно, что по нему пришлась ментальная атака нелюдей.
– Если стену рубят, чего же вы тут стоите? – поинтересовался комендант.
– Так копья же… летят.
– Понятно. Кто из пулемёта работает?
– С угла частокола, наверное.
Хром вздохнул, оглядел испуганных, растерянных бойцов. У некоторых даже гранаты на поясе висели. Забыли воспользоваться? Александр взглянул на командира отряда, оставшегося у КПП, напряг память, вспомнил:
– Воронков, у твоих-то гранаты есть? Вызывай их на стену.
– Может, лучше мы через другие ворота выйдем и с фланга обойдём?
– Ночью только друг дружку перестреляем. Вызывай их сюда, – сказал Ахромеев и выхватил «Стечкина», дал очередь в воздух.
– Бойцы!!! – взревел он. – Слушай мою команду. Подбегаем к стене, бросаем за неё гранаты сколько есть, неважно куда, лишь бы себе не под ноги. Вбегаем на частокол и лупим по всему, что шевелится. Патронов не жалеть.
Послышался топот – это бойцы с КПП спешили на помощь.
– Воронков, всё понял?
– Так точно.
– Тогда командуй, заходи на левую сторону. Остальные за мной.
Хром дал ещё одну очередь из «Стечкина» и побежал к частоколу. В пяти метрах от него затормозил, увидел огромную тушу на зубцах, но вовремя убрал палец со спуска. Сообразил, что это убитый нелюдь – хоть что-то бойцы Коромыслова смогли сделать.
– Бросай гранаты! – крикнул Хром.
Команду его исполнили слаженно и чётко. Две секунды, пять. За стеной послышались частые хлопки.
– На стену! – опять закричал Александр и первым побежал по пружинистой доске, которая вела на настил, точь-в-точь как строительный лес, поднимавшийся с тыльной стороны частокола.
На самом гребне стены Александр не стал, изображая мишень, вставать в полный рост – помнил, что Коромыслов говорил о копьях. Прижался к стене, глянул осторожно вбок, чтобы посмотреть, что творится вдоль фронта. Ничего не увидел.
