– Запомни: воин никогда не должен мучить беззащитных.
– Но ведь Лика девушка.
– А я не ей сказал, а тебе. Всё, марш помогать сестре.
Виктор молча ушёл, а Александр опять попробовал придумать, как же объяснить своим детям ситуацию. Ничего путного в голову не приходило.
Через час Лика торжественно водрузила на стол котелок варёной картошки, щедро посыпанной зелёным луком и кусочками сливочного масла.
– Сейчас мясо принесу, – весело посулила Лика и убежала.
Ели молча, но без прежнего холодка друг к другу.
– Пап, можно я вина налью? Если хочешь, только тебе.
– Всем, но немного, – разрешил старший Ахромеев.
После ужина Лика в одиночку убрала со стола и во всеуслышание объявила, что идёт выполнять задание из музыкальной школы. Дескать, учитель её очень хвалил и, если она будет стараться, из неё выйдет отличная певица.
Хром некоторое время посидел один, потом спрятал бутылку с вином в сервант и пошёл в комнату к дочери. Там кроме Лики сидел Виктор – брат и сестра, похоже, о чём-то разговаривали.
– Витя, выйди, пожалуйста, мне с Ликой надо поговорить.
Сын ушёл, Александр присел на край кровати, погладил дочь по щеке.
– Прости ещё раз, пожалуйста, – сказал он.
Лика одновременно улыбнулась и заплакала, бросилась в объятия к отцу.
– Нет, что ты, я сама виновата, – зашептала она, глотая слёзы. – Но ведь всё хорошо теперь, да?
– Это я виноват, – тихо сказал Хром.
– Ты что, папа?
– Всё нормально, не переживай, доча.
Александр ласково погладил Лику по затылку, дочь только сильнее уткнулась ему в грудь.
– Те… детёныши, – наконец вымолвила она, – наверное, они больших денег стоили. Ведь так?
– Ну что ты, глупенькая, разве я мог тебя ударить из-за каких-то там денег.
– А тогда за что?
Лика вскинула голову. Такой же вопрос, что и у брата. И глаза такие же, тёмно-карие, бездонные, сейчас мокрые от слёз.
– Ну вот представь, родная, у нас живёт дома Баська. Если бы его убили, тебе бы это было неприятно. Что бы ты с тем… человеком сделала?
– Ещё как неприятно. Глаза бы я ему выцарапала.
– Ну вот. А если бы ты его убила?
– Как это – убила?
– Но вот захотелось тебе – ты его и застрелила.
– Так нельзя, пап, он же у нас в доме живёт, свой тут, он наш кот…
– Вот именно. Наш кот, но он всё-таки животное. А те… детёныши, они не совсем животные, можно даже сказать совсем не животные.
– А мы же их…
– Я знаю, что мы с ними делаем, но также я знаю, для чего. И всё-таки ты согласна, что убивать нехорошо?
– Ну как… да, согласна.
– Бывают случаи, когда убивать приходится, но убийство всё равно плохо. Понимаешь? А уж убивать просто так – совсем нельзя. Понятно?
– Угу… Но, пап, они, детёныши эти, такие мерзкие были, – Лика дёрнула плечами и сморщила носик.
– Понимаю, но убивать их всё равно не стоило.
– А что с ними потом сделали бы?
– Понятия не имею, но хотел бы, чтобы это сделала не ты. И чтобы больше такого не повторялось. Мы договорились?
– Угу.
– Ну вот, теперь учи свою музыку.
Александр поцеловал Лику в лоб и вышел. За дверью стоял Виктор.
– Слышал всё? – строго спросил его отец.
– Ну да.
– Понял что-нибудь?
– Понял, конечно.
– И что думаешь? – Хром слегка прищурился, глядя в глаза сыну.
– Убивать просто так и мучить слабых нельзя. Это очень плохо, а для воина вообще неприемлемо, – несколько казённо проговорил Виктор. – Только это же всё-таки были нелюди. То есть я хочу сказать, поступок Лику совсем не красит, но чтобы прям уж так… по лицу. По-моему, это перебор.
Хром сам скривился, ему до сих пор больно вспоминать, как он ударил дочь, но, приняв суровой вид, сказал:
– Если в детстве не выучил, сейчас придётся так. Всё, иди занимайся.
На следующий день Александр пошёл отдохнуть со старым другом Сэнсэем. И посоветоваться заодно. Тот как раз вернулся из долгой поездки в Фактории. Встретились, обнялись. Пошли в любимый бар в подвале «Спирали». «Спираль» – это клуб отдыха и, ко всему прочему, рынок, где предоставлялись услуги на любой вкус, разве что кроме борделя, хотя… В «Спирали» вечно шумно, но там, куда направлялись Хром и Сэнсэй, их ждали тишина и уют.
Ярослав почти не изменился за эти годы. Только чуть-чуть седины появилось на висках, и зелёные глаза стали ещё мудрее, да ещё появились морщины вокруг этих глаз.
Официант без капли подобострастия провёл разведчиков в укромный уголок за столик с тусклым жёлтым фонарём.
– Как обычно, – сделал заказ Хром.
Официант кивнул и удалился. Вернулся спустя минуту с двумя простыми салатами на подносе и расписным чайником. Оба разведчика практически завязали с алкоголем, а уж сигареты отродясь в рот не брали.
Сэнсэй разлил по чашкам чай, и так за тёплым напитком Хром рассказал ему свою историю.
– Вот что делать, Слава? – Если один разведчик назвал другого по имени, значит, разговор будет очень личный. – Ну я – мудак, Слава, мудак, и с этим не спорю. Была бы жива Вика, она такого не допустила бы.
– Не кори себя, Саша.
– А кого корить? Я отец. Я же сам их так воспитывал. Сам! А теперь самому страшно. Они ведь умные, всё знают, всё понимают, только взгляд на жизнь у них такой. Мировоззрение, мля…
– У всей Колонии такое мировоззрение.
– От этого не легче. Я, считай, тоже за всю Колонию отвечаю. Мы с тобой вдвоём отвечаем. И сам знаешь и против чего.
Оба старых товарища замолчали, каждый думая о своём.
– Ну ладно, – сказал Хром, – а как у тебя дела с Аней?
– Всё так же. Третьего ждём, через пару месяцев срок будет.
– Ну вы молодцы, конечно, прямо трое погодков.
– Десять лет их ждали, – с оттенком грусти ответил Сэнсэй.
– Прости, Слава.
– Ничего страшного.
– Ты только не повтори моих ошибок, – сказал Александр и допил чай.
– Ты делал всё, что мог, Саша, лучшего отца для Лики и Виктора было не найти.
– Это ты так думаешь, – сказал Хром, вспомнив первые годы после Вики: если бы не та… свиристелка, может быть, сейчас Лика и Виктор с ним даже словом не обмолвились. – А вот сейчас мне что делать?
