Перед ее мысленным взором предстала яркая картина совместного ужина с Сильваном Маркизом в ресторане Эйфелевой башни, и она даже сумела разглядеть городские огни, темное звездное небо, блеск его темных волос и руку, предлагающую ей попробовать нечто бесподобное. Передернувшись, Кэйд выбросила видение из головы.
Не лучше ли воспользоваться случайно полученной информацией о местонахождении Сильвана и его отсутствием, пробраться в его мастерскую и выяснить все его секреты? Хорошая идея! Дед гордился бы внучкой. Кэйд внутренне улыбнулась: его гордость будет, пожалуй, настолько взрывоопасной, что весть о ее тайной затее упадет прямо в уши его сына, отца Кэйд. А отец был сторонником смехотворной позиции о корпоративном шпионаже. Он полагал, что им надо быть очень осмотрительными, не привлекать к шпионской деятельности людей, которых могли хоть как-то связать с семейством Кори.
– Тогда почему же вы обедаете в одиночестве? – снова поинтересовался Сильван.
Кэйд обожгла его взглядом. Какая бестактность! Так жестоко и больно сорвать ее с небес! Мысленно она уже купила его секреты за миллионы долларов, но шлепнулась на грешную землю и оказалась объектом жалости и снисходительной опеки. Разумеется, он больше озабочен тем, чтобы в очередной раз покрасоваться и унизить ее.
– Потому что мне не слишком нравится общение с людьми. Знаете, как у Омара Хайяма: «Уж лучше быть одной…» – парировала Кэйд.
Пора бы ему заткнуться и обратить внимание на свою куколку. Хотя в глубине души Кэйд было любопытно, каким бывает свидание с человеком, способным создать такой удивительный вкус шоколадных конфет и чьи глаза так таинственно темнеют, когда смотрят в твои…
– Vraiment?
[29]
– заинтригованно отозвался Сильван. – Как вы дошли до такой жизни? Может, вы просто переводите ценность общения на доллары или евро?
Всеми фибрами души желая бросить на столик кредитку и подозвать официанта, Кэйд начала судорожно копаться в сумочке. Хватит, будем считать, что Сильван победил, ему удалось выжить ее из этого ресторана. С такой же легкостью он выдворил Кэйд из шоколадной лаборатории. Благодаря всего паре презрительных слов и чертовски высокомерному взгляду. Она замерла, отложила сумку, медленно втянула воздух носом и, сосредоточившись на равиоли в сливочном соусе с бледно-зеленым отливом, вонзила вилку в изящный пельмешек.
– Bon appétit
[30]
, – любезно сказала Шанталь.
Если говорить начистоту, то Кэйд уже возненавидела не только его, но и его подружку. Фальшивая любезность смазливой парижской блондинки, сидевшей за одним столиком с превосходным шоколадным чародеем, маскирует ее безграничную злобу.
Но стоило Кэйд уткнуться в тарелку, как раздражение отступило. Вкус равиоли расцвел у нее на языке: идеальное сочетание базилика, соли, топленого масла, кедровых орешков и сливок, превосходный пельмешек с какой-то не вполне понятной начинкой. О, дивный мир! Все вкусы слились воедино в одном изысканном блюде ценностью в тысячу калорий. А, да ладно! Кто об этом сейчас думает?
Она вдруг осознала, что сидит с закрытыми глазами, смакуя вкусный пельмень, а когда открыла их, то увидела, что Сильван Маркиз с улыбкой наблюдает за ней. Словно он знал, что Кэйд ощущает в момент первой пробы этого блюда, и наслаждался вместе с ней. Наслаждался тем вкусом, который чувствовала она.
Кэйд невольно вспыхнула, охваченная возбуждением, ее бросило в жар. Даже из гордости она не смогла воспрепятствовать проявлению своего волнения. Щеки предательски пылали.
Улыбка медленно растаяла на губах Сильвана Маркиза, не сводящего с нее глаз. К их столику подошел официант и что-то обсудил с Шанталь, но Сильван, похоже, даже не слышал его.
– Сильван? – обратилась к спутнику Шанталь. Его имя, произнесенное ее изящными французскими губками, звучало великолепно. Идеально правильное произношение окончания напоминало легкий елейный стон.
Он не ответил. Шанталь перевела взгляд с него на Кэйд, и в нем отразились далеко не радостные чувства. Кэйд отвернулась и уставилась в окно.
– Сильван, – повторила Шанталь.
– Что? – рассеянно отозвался тот.
– Tu as choisi, mon cher?
[31]
– Pardon. Oui. Les ravioles
[32]
, – сказал он официанту.
Жар возбуждения опять охватил Кэйд.
«Душераздирающая и смехотворная ситуация», – мысленно отметила она. Удастся ли ей натурально изобразить спазм желудка, чтобы сохранить достоинство и покинуть ресторан?
Нет, изображая мучительную боль, она будет выглядеть отвратительно. Может, лучше сердечный приступ? Или выдать аллергическую реакцию на базилик? Тогда можно объяснить эффект покрасневшей физиономии. Или лучше сделать вид, будто ей попала в глаз соринка, и удалиться в дамскую комнату, а там вылезти в окно, чтобы больше не возвращаться за столик. Окинув взглядом ресторанчик, Кэйд поискала табличку, но не заметила в нижнем зале ничего подобного. Значит, удобства либо в подвале, либо на бельэтаже. Она не сомневалась, что сумеет незаметно вылезти в узкий оконный проем, но все-таки прикинула, много ли туалетной бумаги понадобится для скручивания крепкой веревки.
План побега из окна туалета с помощью веревки из туалетной бумаги выглядел для нее менее унизительным, чем обычная оплата ужина и выход на улицу через дверь.
– Вы не хотите доесть это блюдо? – поинтересовался Сильван.
Господи, почему этот приставала не может пять минут посидеть спокойно, сосредоточив внимание на своей спутнице? Лучше бы отвернулся вообще. И оставил Кэйд в покое.
– Я не голодна, – сухо ответила она.
Изрядно проголодавшись за день, она с воодушевлением заказала комплексный обед, но сейчас так разнервничалась, что не могла заставить себя проглотить ни куска.
Губы Сильвана вытянулись в изящную французскую трубочку, выразив беззвучное удивление. Посмотрев на ее тарелку, он перевел взгляд на рот Кэйд. Его бровь вопросительно приподнялась.
Неужели он полагает, что именно так может проникнуть в ее тайные мысли? И какие же молчаливые вопросы таились в его глазах, в глубине которых загорались и гасли теплые лучики?
– Сегодня я съела слишком много шоколада, – быстро пояснила Кэйд.
На лице Сильвана отразилось самодовольство.
– Я ведь заходила к Доминику Ришару, – снисходительно добавила она.
Удар попал в цель, рот Шанталь изумленно открылся, и она изящно прикрыла его пальчиками с идеально накрашенными ноготками. Кэйд тоже тщательно ухаживала за руками, но вряд ли сумела бы прикрыть рот столь эротично. Может, француженки практикуют пластику перед зеркалом? А вот Сильван поджал губы, и любому стало бы ясно, что Кэйд добилась своего.
