Стащив с нее свитер, он отбросил его в сторону, открыв светлую кожу и черные кружева сумраку, слегка размытому проникавшими в окна лучами фонарного света ночного города. Холодный воздух вызвал легкую дрожь ее обнаженного тела, и Сильван мгновенно испытал чувство вины от того, что они находились здесь, а не в постели под теплым пуховым одеялом. Лишь в воображении он мог заменить мраморную столешницу на уютное мягкое ложе.
Oh, Dieu!
[94]
Как уместна была бы прекрасная роскошь нежнейших белых простыней в стылый ноябрьский день! Ничего, кроме уютных наслаждений и улыбок, и никакого страха пробуждения от досадных подозрений о возможном переохлаждении. Все внимание ее красоте! Да, тогда он мог бы полностью отдаться во власть выпавшего на его долю момента.
Сильван провел ладонями по спине Кэйд, согревая и прижимая ее к своей груди. Она с таким упорством пыталась стащить с него свитер и рубашку, что ему пришлось, неохотно оторвавшись от нее, помочь снять их, и тогда она приникла к открывшемуся ей жаркому телу.
Его губы расплылись в широкой и скоростной улыбке, порожденной сознанием подаренного ей сердечного тепла. Он чувствовал, что способен удержать ее. Владел миром запахов и вкусов, способных покорить ее душу. И знал, как сделать Кэйд счастливой. Может, уже завтра, но… ночные желания женщин порой значительно отличаются от дневных. Однако душа этой женщины – этой похитительницы – принадлежала ему, и он определенно знал, как сделать ее счастливой.
Такой определенностью исполнились и его поцелуи, и властная подготовка к завершающему слиянию их тел. Трепетные женские руки блуждали по его спине, снимая напряжение, оставшееся после тяжелой дневной работы, каждое мягкое прикосновение придавало ему новые силы, новую уверенность в собственной неотразимости.
Сильван ласкал и целовал Кэйд как безумный, не способный оторваться от ее губ, от восхитительного чуда кожи, от соблазнительных грудей. Сняв ее кружевной бюстгальтер, Сильван отбросил его на свитер. Отвердевшие заостренные соски ее грудей обладали потрясающей притягательностью. Ничуть не меньшей, чем ее обвившиеся вокруг него и ритмично двигающиеся бедра. Столь же притягательны, как рот, с такой страстью откликавшийся на его поцелуи, что вскоре стало невозможно определить, кто стал их инициатором, зато несомненным оставалось их взаимное нежелание прервать эти ласки.
Но Кэйд оторвалась от губ Сильвана и, судорожно вздохнув, принялась нежно целовать его плечи и руки, покрывая легкими поцелуями все тело. С каждым прикосновением ее губ он ощущал, как твердеет и увеличивается его плоть, и вскоре, уже не в силах сдерживаться, нащупал «молнию» на боку ее брюк и стащил с бедер мягкую кожу легинсов.
Но тело… лишенное одежды тело… о, оно было безупречно!
С королевским достоинством опустилась Кэйд на холодный мрамор, и ее бедра грациозно вздымались и опускались под ним. И так же изысканно его ладони проскользнули под ее fesses, приподнимая их и оберегая от холода, и лаская пальцами упругие округлости. Обвив руками его талию, Кэйд крепко прижалась к нему, дрожа всем телом.
Для защиты от мраморного холода Сильван подобрал свитера и, разложив их на столе, мягко опустил Кэйд на них. Она впервые воспротивилась. Ей не хотелось отрываться от него ни на мгновение.
Неужели забыла, что здесь его владения? Сильван обхватил ее запястья, вынуждая покориться. Едва его руки сомкнулись на ее запястьях, она перестала бороться, и он пробежал взыскательным взглядом по ее огромным распахнутым глазам, темнеющим в полумраке соскам и податливому распаленному телу.
Положив Кэйд на свитера, Сильван свел вместе тонкие запястья, удерживая их одной рукой. Она продолжала дрожать, распростертое перед ним тело бледнело в темноте. Начав щекотать ее лоно, он обнаружил, что оно уже обильно увлажнилось.
Кэйд возбудилась… почти мгновенно. Он наслаждался своим могуществом, побуждая ее изнемогать от желания, изгибаться и стонать. Сильван мог часами наслаждаться такой сексуальной игрой. Но, видя ее беспомощное изнеможение с запястьями, обхваченными его рукой, и бедрами, извивающимися под его пальцами, глядя, как продолжает содрогаться ее тело от желания слиться с ним… он не посмел длить их сладкую муку. Да и сам он уже еле сдерживался.
Свободной рукой Сильван спустил джинсы и притянул Кэйд к себе, ощущая, как пульсирует ее возбужденная плоть, отчаянно прижимаясь к нему и двигаясь в бессознательном древнем ритме.
Поразительно, но даже тогда сдержанность не сразу покинула его, и он постепенно, нащупывая пути, входил в нее, посматривая на закрытые глаза и чувствуя, как начинают неудержимо затягивать его эти сокровенные глубины, околдованные его восставшим членом. Кэйд выглядела совершенно потрясающе на мраморном ложе, и вся эта стройность и белизна плоти, еще не до конца извлеченная из змеиной черной кожи легинсов, принадлежали ему. Невыносима была даже мысль о скором окончании этого наслаждения.
Но и сама Кэйд казалась немыслимой, совершенно невообразимой. И Сильван тоже не смог выдержать сладостно мучительного ожидания. Когда она устремилась к нему вновь, он сразу откликнулся и погрузился в нее, выплеснув всю мощь освобожденной страсти.
Кэйд долго приходила в себя, а потом попыталась собраться с мыслями и понять, что же будет дальше. Не очень удобно обниматься на мраморном столе. Тем более с презиравшим тебя мужчиной, который несколько минут назад впервые обратился к тебе на «ты» лишь потому, что неохотно согласился удовлетворить твою сексуальную жажду. Ведь он по-прежнему способен вышвырнуть ее в любой момент, или нет?
Сильван еще парил, нависал над ней, опираясь на руки. Его лицо, такое суровое и напряженное несколько минут назад, было сейчас совершенно расслабленным, почти сонным. Но он не закрывал глаза. Кэйд даже предпочла бы, чтобы он закрыл их, но нет, его горящий взгляд продолжал блуждать по ее телу. А на его чувственных губах, обычно столь строгих и педантичных в произношении гласных звуков, играла мягкая улыбка. В общем, Сильван был вполне доволен своей жизнью.
Естественно, какой мужчина не испытает полного удовольствия от соблазнения женщины, готовой от одного прикосновения наброситься на него, сорвать одежды и распластаться перед ним? Почему бы тут и не возрадоваться?
Кэйд прикрыла глаза. Его руки оказались воплощением ее самых смелых снов. Очень сильными, уверенными и… уместно деликатными. И безусловно, они знали температуру ее плавления.
Как же быстро она поддалась искушению! Холод мрамора возвратил ее с небес на землю. Продолжая опираться на одну руку, он положил другую на ее живот, машинально поглаживая его пальцами. Стало немного теплее. Кэйд перестала ощущать полнейшее отстранение, странную неловкость. Но продолжала замерзать. И не знала, что сказать. А Сильван, разумеется, не собирался подкидывать ей никаких идей.
А чуть позже, ощутив влагу на своих бедрах, она потрясенно осознала, что впервые в жизни занималась сексом без всякой защиты. Кэйд, конечно, принимала таблетки, но… ведь он мог развлекаться с другой любовницей, с этой Шанталь. И вообще, кто знает, со сколькими женщинами Сильван спал, учитывая его эротичные руки и губы, и карие глаза, и самоуверенность, и весь его соблазнительный шоколад.
