Обескураженная, потрясенная и подмерзшая до легкой тошноты, Кэйд попыталась выбраться из-под Сильвана. Мягкая улыбка исчезла с его губ, и он, повернувшись боком, оперся на локоть. Потерев лоб, Сильван откинул назад волосы и посмотрел на нее. Его долгий взгляд и упорное молчание пробудили в Кэйд смутную тревогу. Неужели нельзя просто отвернуться? Она одевалась, стоя к нему боком и опустив голову. Не представляя, что ей следует сказать или сделать. Кэйд упорно пыталась что-нибудь придумать, но не находила нужных слов. Да и что она может сказать: «спасибо»? Ни в коем случае… Не станет благодарить его за любезный секс. «Что ж, милое получилось свидание»? О, боже! Или: «До завтра»? Нет, нет, не то!
– А еще я могу приготовить тебе chocolat chaud, – произнес Сильван.
Дерзость исчезла из его голоса. Он звучал… ласково, не угрожающе. С оттенком легкого поддразнивания.
– Вероятно, получше тебя.
Кэйд встрепенулась и посмотрела на него.
– Правда?
Неужели он хочет угостить ее горячим шоколадом?
– Vraiment
[95]
, – с улыбкой добавил он.
Она обиженно прищурилась.
– Но ты же не пробовал мой напиток.
– А ты не пробовала мой!
Только ли о горячем шоколаде они спорили?
– Садись. – Сильван поднял и вновь усадил Кэйд на мрамор. – Смотри, как это делается. И надень свитер, пока не замерзла.
Однако сам он предпочел не натягивать свитер или рубашку. С обнаженным торсом, не замечая холода, Сильван забрасывал специи в ковшик, взбивая молоко с шоколадом, готовя ей горячий напиток. В движении его гибкое тело смотрелось очень красиво. Высокий и худощавый, он обладал идеальными мужскими формами, плоским животом, широкими плечами, на груди курчавились темные волоски, а волнистые пряди его шевелюры, с одной стороны заправленные за ухо, с другой – ниспадали на щеку. Он умел придать каждому движению замечательные целесообразность и легкость.
– А твой мускатный орех из Занзибара? – спросила Кэйд, поднося ко рту чашку, приятно согревающую руки и лицо.
– Бывает и оттуда.
Она попробовала напиток. Вкус получился восхитительный. Густой и маслянистый, с ускользающими оттенками слившихся воедино специй и воспламеняющий жаром все ее замерзшее, по-новому неловкое, словно едва рожденное тело. Сильван так же, как Кэйд, добавлял корицу, мускатный орех и ваниль, хотя пришлось признать, что у нее не получилось бы так вкусно.
Допив шоколад, она пригляделась к поблескивающему коричневому осадку на донышке, пожалев, что никому не удавалось предсказать ее будущее по шоколадной гуще.
– Ты собираешься сообщить обо мне в полицию?
– А разве ты похитила рецепты, чтобы использовать их без моего разрешения в компании «Шоколад Кори»?
– Пока нет. И тем более не буду, если ты дашь мне разрешение. Это значительно упростит дело.
– Ты имеешь в виду, могло бы сделать его более выгодным? В Америке смешивают понятия эффективности и простоты.
– Они родственны.
– Это разные понятия.
Сильван прислонился к мраморной столешнице, держа свою белую чашку, контрастно выделявшуюся на фоне его матовой кожи и курчавых волос на груди. Если он продумывал каждое движение, чтобы опять соблазнить ее, то не мог бы сделать это более эффективно.
– Вызов полиции представляется мне бесполезной тратой одной хорошей возможности.
– Какой?
– Для шантажа. – Его губы медленно расплывались в соблазнительной улыбке.
Кровь застыла в ее жилах. Неужели она сама предоставила ему возможности для шантажа? Незаконное вторжение. Сколько же сможет заплатить «Шоколад Кори» за сохранение тайны? А сексуальные утехи на столе… У него действительно установлена тут скрытая видеокамера? И вновь Кэйд окинула тревожным взглядом комнату, пытаясь разглядеть место, из какого мог поблескивать глазок одного из тех миниатюрных устройств, что так красиво смотрелись в витринах магазина на центральном рынке.
– И какими же будут требования вымогателя?
Его ресницы опустились, пальцы напряженно сжали чашку.
– Не думаю, что мне следует выдавать их прямо сейчас, но завтра… возможно. Где-нибудь… в более уютной обстановке. Там я опишу их тебе во всех подробностях.
Жаркая волна возбуждения вновь прокатилась по телу Кэйд. О чем они будут говорить? О взятке за молчание или о взятке за секс? Видимо, и о том и о другом. С него станется затребовать за все одним махом! Ведь, в сущности, Кэйд ничего о нем не знала. За исключением того, что прямо сейчас ей ничего так не хотелось, как занять место его чашки с горячим шоколадом, прижаться к его обнаженной груди и с неспешным наслаждением целоваться с ним. Что он подумает, если она подойдет и приложит голову к его груди, прямо к сердцу? Неужели она достойна лишь жалости? И ее красная цена – тридцать три цента в «Уол-марте»?
Кэйд поставила чашку на мрамор, этот тихий стук вдруг прозвучал в лаборатории последним отчужденным и холодным стоном.
– Ладно. Спасибо за шоколад.
По крайней мере этот chocolat chaud подсказал ей прощальные слова перед уходом.
Сильван издал приглушенное скептическое мычание, словно она нокаутировала его.
– Il n’y a vraiment pas de quoi
[96]
. Не стоит благодарности, уверяю тебя.
Кэйд не поднимала головы, боясь увидеть выражение его лица. И направилась к выходу. По крайней мере это не похоже на бегство после позорного поражения. Никакого унижения. Хотя ощущение весьма неловкое.
Сильван последовал за ней и остановился за дверью, украдкой поглядывая, как Кэйд перешла улицу, и убедившись, что она удалилась в свой безопасный мир.
Под навесом промелькнула чья-то тень. Кто-то стоял там, наблюдая за ней. С участившимся пульсом Кэйд посмотрела в ту сторону, готовая либо бежать, либо дать отпор, но темная фигура отступила во мрак. Она облегченно вздохнула. Кто бы там ни был, сегодня ночью он не представлял для нее опасности. Наверное, увидел, что Сильван провожает ее взглядом.
Глава 14
– Сильван!
Тот прищурился, тряхнул головой и обернулся к Паскалю.
– Мы же хотели решить, какие конфеты готовим сегодня, – напомнил Паскаль, кивая в сторону старой потрепанной школьной папки, в которой хранилась пачка рецептов, собранная за десять лет. Вернее, ингредиенты рецептов. Методика и временные параметры хранились только в голове Сильвана.
