— Спаси… сибо, — прошептал он, — но, как видите, глерд… издохну уже скоро… Вот возликует ваша королева!
— Ваше величество, — ответил я с сочувствием, — вы поступаете нехорошо. Как король, обязаны сперва все сделать для королевства, а уж потом, если у вас такая блажь, то да, можете. Но не раньше.
Слуга зло зашипел за моей спиной:
— Глерд! Вы забываетесь. Его величество чувствует себя очень плохо.
Астрингер ответил вяло:
— Курт, он прав… Говорите, глерд, быстрее, скоро новый приступ… Не знаю, переживу ли.
Я посмотрел на него, на троих врачей, покосился на слугу, что не слуга, как оказывается, а либо королевский секретарь, либо Что-то к этому близкое.
— Ваше величество, это как бы только для ваших ушей. Государственные дела.
Он ответил слабым голосом:
— Глерд… неужели моя венценосная кузина решила принять мое предложение стать моей женой?… В моем положении, как видите, есть плюсы… не для меня, конечно…
— Есть и более важные дела, — ответил я и добавил многозначительно: — Даже для больного короля.
Он простонал:
— Вы молоды… Наверное, еще и не болели вовсе… Хорошо, только недолго. Дорогие друзья, оставьте нас… И лекари тоже.
Курт посмотрел на меня с неприязнью.
— Его величество очень болен, — сказал он с нажимом. — Не утомляйте его!
Когда за ними закрылась дверь, я повернулся к постели. Астрингер лежит, как мертвый, лицо желтое, как у мертвеца, веки багровые и напухшие, а губы из бледных становятся синими.
Я поколебался, сказал негромко:
— Ваше величество… я не лекарь, но ваши страдания облегчить смогу.
Он ответил стонуще:
— Я тоже…
— Ваше величество?
— Если хватит сил воткнуть нож себе в горло…
— Не то, — ответил я. — Рискнем? Что вам терять?
Он приоткрыл глаза и с недоверием смотрел, как я щелкнул пряжкой ремня, открылась коробочка, откуда я достал двумя пальцами крохотную белую горошинку.
— Это, — прошептал он, — что… и все?
— Да, — сообщил я. — Положите под язык. Не глотайте. Эта штука быстро рассосется, так быстрее попадет в кровь. Из желудка долго, из пасти сразу. Она у вас вон какая.
Он с трудом высвободил руку из под одеяла, но поднять не смог, упала бессильно.
— Откройте рот, — сказал я. — Вот так… Не глотайте. Хотя все равно станет легче, но не сразу и не так ударно.
Он послушно принял таблетку, закрыл глаза, я смотрел с сочувствием, даже с глубоким сочувствием, почти с состраданием, хотя мне такое по отношению к людям вообще-то не слишком свойственно, как и всем нам, любящим животных, что уж точно всех на свете человеков.
С минуту он лежал неподвижно, затем бледные губы слегка шевельнулись.
— В самом деле утихает…
— Полежите спокойно, — сказал я. — Сердце у вас, вижу, как у быка. Сейчас боль отойдет, ваше величество. Это не лечение, просто обезболивающее. Зато голова прояснится, ничто не будет отвлекать от поистине королевских мыслей, недоступных простому глерду. Непростому тоже.
— Говорите, — прошептал он, — с чем прибыли.
— К сожалению, ваше величество, — сказал я, — с дурными вестями. Но если вовремя все сделать правильно, то велика вероятность, что не только победим, но и останемся в выигрыше.
— Слушаю, — шепнул он.
— Король Антриас, — сказал я. — Да, проблема в нем. Нет-нет, ваше величество, все гораздо хуже, чем вы подумали, вижу по глазам, по ним пока еще можно видеть ваши мысли, а это не есть хорошо для короля, который по занимаемому трону должен быть хитрым, коварным и абсолютно харизматичным. Король Антриас планирует напасть не на Нижние Долины, а на вас!.. Да-да, его цель — выйти к теплому морю.
Он проговорил тихо, страшась разбудить боль:
— Это да, в дальних планах… это все знали… Или догадывались…
— Пришло время, — сказал я и уточнил: — Как он полагает.
Он шепнул:
— Но сперва должен завоевать Нижние Долины?
— Он предложит союз, — сказал я не моргнув глазом, — а когда ее величество королева от союза откажется, попросит беспрепятственного прохода его армии через земли королевства Нижние Долины.
Он шепнул:
— Какая настойчивая сволочь…
— Такие обычно своего добиваются, — согласился я. — А потом переписывают историю, где изображают себя овечками.
Он молчал долго, за это время, как полагаю, мощное обезболивающее полностью притупило боль, но лицо короля оставалось мрачным, а в глазах, как мне почудилось, проступил нешуточный страх. Король он все-таки потому, что наследовал своему отцу, а тот деду, а это не совсем то, что по способностям. И понимаю, ему сейчас хочется, как обычно мне, лежать и намечтывать себе горы золота, счастья и всеговсего, в том числе и непристойного, что можно именно только намечтать, но не получить в реальности.
— Насколько, — проговорил он осевшим голосом, — это соответствует…
Я ответил с сочувствием:
— Ваше величество, я хотел бы принести вам хорошие новости, вы же хороший человек, это видно. В дикие времена посланцев с плохими вестями казнили, я понимаю такое естественное желание, честно.
Он вскинул голову.
— Что?… Странные речи, глерд. Вы не из Нижних Долин, верно?
— Совершенно точно, ваше величество, — сказал я почтительно. — Вы очень проницательный человек. Даже болезнь не мешает вам быть королем, что видит всех насквозь, я слыхал о таком великом государе.
Он слабо шевельнул головой, прислушался со страхом, но явно больше не стегнуло по всем нервам, с облегчением осмелился улыбнуться.
— Никакой проницательности, юный друг. Купцы из Нижних Долин часто провозят товары, ваши ремесленники отделывали мне загородный дворец, так что нижнедоличан знаю…
— Я издалека, — подтвердил я. — Странствую в ненасытной жажде знаний и впечатлений. И забрался так далеко от родных мест, что даже и не знаю…
— И начали служить моей кузине Орландии?
— Не совсем так, — признался я. — Я совершенно случайно оказал ей пустяковую услугу, а ее величество решили щедро вознаградить меня, пожаловав званием или титулом глерда, еще даже не понял, и большим участком земли вместе с замком близ границы с Уламрией. Я принял с благодарностью, хотя, скажу честно, это нарушило мои планы двигаться дальше по странам, чтобы познать мир.
Он вздохнул, лицо снова омрачилось.
— Да, у нас редко получается то, что задумывается. Но вернемся к неприятному известию. Что еще известно о предполагаемом вторжении короля Антриаса?