— Здорово, — признался я. — Вот уж не думал, что у тебя талант и художника.
— У меня на все талант, — объявил он. — Нужно только раздразнить. Чтоб мне самому хотелось кого-то если надуть, так чтобы потом песни пели!..
— А что тут написано?
Он ответил оскорбленно:
— Откуда я знаю? Это девиз на древнем священном языке, нам его оставили боги. Что означает, знают только наши священники.
— Мудро, — согласился я. — Щас придумал?
— Какая разница? — сказал он задиристо. — Надпись разве не чудо? Зловещие буквы!.. С острым, как у копий, верхом!.. Стррр-рашно…
— Годится, — одобрил я. — Неси на корабль, а когда выйдем подальше в море, повесим на самый верх мачты. Матросам расскажешь, какое королевство будем представлять на море. Веселиться так веселиться!
Когг спустили в воду со всеми предосторожностями, благополучно, на веслах отодвинулись почти на середину залива, а там подняли парус. Парус именно подняли, по-настоящему подняли, то есть на веревках втащили на верх мачты громоздкую рею с прикрепленным к ней огромным парусом.
Я подумал с кривой улыбкой, что даже когда сами паруса исчезнут, словосочетание «поднять паруса» останется еще на века.
Сутки осторожно ползали, а потом даже ходили по заливу, отрабатывая повороты, остановки. Парус опускали и снова поднимали, добиваясь чтобы все проходило еще и еще быстрее, слаженнее, увереннее, наконец я сказал в ответ на вопрошающие взгляды Ваддингтона и Фицроя:
— Сдаюсь!.. Завтра выходим в море.
Глава 5
Капитаном на этот тренировочный рейд после долгих раздумий и серьезных колебаний я назначил Роннера Дорригана, плотника с захваченного судна, очень уж он восторгается кораблем чужого государства, никакой лояльности к Пиксии, а в его подручные и научные консультанты определил себя.
Жаль, на захваченном корабле не оказалось штурмана вообще, да и зачем он на каботажном суденышке, что из года в год таскается по одному и тому же маршруту, держась возле берега?
Когг выкрасили в сине-зеленый цвет, к неудовольствию Фицроя и строителей, но я заявил, что даже в море нужна маскировка, красивых замечают раньше и грабят их раньше, а вот тихий и незаметный сам может подойти ближе и грабануть в свое удовольствие.
Фицрой подумал, сказал с сомнением:
— Ну, если это поможет грабануть…
— Но грабануть можно красиво, — утешил я.
Он сказал со вздохом:
— Тогда пусть, тебе виднее. У вас такие?
— Нет, — ответил я честно, — но тогда еще не знали понятия маскировки. Все наряжались на войну поярче, как петухи.
— И как?
— Их перебили, — ответил я, и он увидел по моему лицу и голосу, что не вру. — Остались только такие вот. Как корабли, так и люди.
— Ладно, — сказал он с сомнением. — Хотя победа и нужна, но не любой ценой… Если победа некрасивая или нечестная, то какая она тогда победа?
— Повтори это потом, — сказал я, — когда ограбим пару богатых купцов на море.
Наш капитан, обветренный, как скалы, возжелал выйти в море, не дождавшись дня, что вообще-то незряшная предосторожность, лучше в темноте отойти от берега подальше, чтобы ничего не связывало именно с этим местом.
Корабль все-таки пришлось протаскивать на канатах через проход, а когда вынужденно срубили еще два дерева по краям, я велел соединить несколько рыбацких сетей, вплести в ячейки зеленые веточки и протянуть завесу от дерева с одного берега до другого, где тоже накинуть на дерево.
Даже Фицрой таращил глаза, но понял раньше других, сказал в восторге:
— Я же говорил, ты жулик еще тот!.. Что я, продаю зуб дракона, еще какую-то мелочь, а ты вон как два королевства дуришь!.. Хотя, кто тебя знает, может быть, и третье…
— Такое зовется маскировкой, — сообщил я. — Это вы все наряжаетесь на войну поярче да позаметнее, а настоящие убийцы стараются, чтобы их никто не видел и не слышал!.. Это гуманно и человечно.
Дорриган сказал трезвым голосом:
— Но проход нужно будет еще чуть-чуть шире… Я замерял. Тот, двухмачтовый, застрянет. У него бока, как у стельной коровы.
Его помощник сказал торопливо:
— Я уже велел бригадиру плотников, что прибыли вчера из столицы. И дно попутно проверят. Где надо, выдернут корни.
Корабль выдрался из зарослей, как муха из паутины, нас сразу закачало на волнах, Фицрой испуганно ухватился обеими руками за борт.
— Ох, не нравится мне море…
— Это не море, — утешил я.
— А что?
— Мне кажется, — сообщил я, — всего лишь залив. Заливчик. Правда, большой. Вообще-то само море тоже заливчик океана. А наша бухта — заливчик в заливчике.
Он прошептал с тоской:
— Еще и океан… Что это? Нет, лучше молчи. Почему на этом качает как-то не так?
— Тот был поменьше, — пояснил я. — Когда забабахаем океанский лайнер, на том качки вообще не бывает. А пока привыкай.
Грегор дико орал, командуя матросами, что и сами сбиваются с ног, хотя задача вообще-то простая: держать парус по ветру, плыть, одновременно повторяя все то, что отрабатывали в заливе при минимальном ветерке.
Я волновался больше всех, волны хоть и покруче, чем в бухте, там тишь да гладь, а здесь к мешающим работе волнам добавляется и ветер, который в нашем уютном мирке проскакивает больше по верхушкам деревьев, но это знакомо, проходили, но не на таком корабле, я его автор, как воспринимают меня, хотя и клянусь, что в далеком королевстве, из которого я родом, все на таких ходят по морям.
Фицрой, глядя на меня, вместе со мной бросался тянуть веревки, управляя парусами, хотя вряд ли соображал, что и зачем. Нас отнесло от берега на пару миль, но там, как ни странно, все ощутили себя несколько свободнее, раз уж не перевернулись и не затонули в первые минуты.
Грегор светится от счастья, управляя таким огромным кораблем. Я пару раз перехватил его благодарные взгляды, там на корабле он был на вторых, а то и третьих ролях, теперь я всем видом подчеркиваю, что капитан он, а я посмотрю малость и вернусь строить другие корабли.
Фицрой постепенно пришел в себя, сел на высокой корме, что поднимается на высоту человеческого роста над палубой.
— Что-то народу многовато, — сказал он ворчливо. — А если ограбим кого, куда складывать?
— Не торопись, — ответил я, — что грабить по мелочи?… У нас большие корабли на стапелях. В их трюмах места на все хватит. А сейчас важнее команды подготовить… и для них тоже.
— Когда это еще будет, — буркнул он.
— Скоро, — заверил я. — вообще-то корабли эти не Что-то сложное, строить можно быстро. Я взял на борт народу вдвое больше, чем нужно для управления, чтоб учились, помогали, присматривались, подменяли при случае. Я даже среди гвардейцев отбирал только добровольцев, кто сам вызвался!
