– Твой бизнес здесь закончен. Повторного предупреждения не будет, – с выражением вселенского спокойствия на лице сообщил Балджер, после чего вдавил педаль газа и скрылся из вида.
В 1974 году дело Стивена Флемми развалилось и тот мог вернуться в Бостон. Приехал он с Марион Хасси и ее детьми. К тому моменту у пары родилось уже двое сыновей. Сам Флемми к моменту переезда в Бостон охладел к Марион и переключился на свою падчерицу Дебору. Жесткий и вспыльчивый Стивен не терпел, когда ему начинали указывать. Тем более, когда это пыталась сделать женщина, которая и без того быстро начала его раздражать. Он приказал Марион молчать, пригрозив в противном случае убить женщину. На шестнадцатилетие Деборы Стивен подарил девушке новый автомобиль с откидным верхом. Юная девушка не привыкшая к роскоши против такого устоять не могла.
Бурная личная жизнь не помешала Стивену присоединиться к Балджеру. Практически сразу после приезда они стали вместе вести дела. Лучше Стивена никто не умел усмирять неплательщиков. Иногда, правда, он увлекался.
Уайти вместе с Марторано и Флемми сосредоточили свое внимание на букмекерском бизнесе. Для того, чтобы контролировать эту сферу, нужно было устранить независимых игроков. Вскоре из Бостона исчезли Джо Нотарингели и Аль Пламмер. Джекки Мандермотт, один из главных букмекеров Бостона на тот момент, попросил Хоуи Винтера о встрече. Винтер велел ему приехать в отель Holiday Inn. В номере оказался Хоуи, Уайти и пара охранников. Джекки и Винтер несколько часов к ряду говорили о будущем азартного бизнеса в Бостоне, Уайти, по свидетельству Мандермотта, большую часть времени молчал.
ФБР Бостона тем временем, получило директиву прямиком от Эдгара Гувера. В бумаге значилось, что Бюро немедленно должно наладить контакты с лидерами преступной организации Winter Hill. На тот момент всем уже было понятно, кто вскоре станет править Бостоном. Брат Уайти был заметной фигурой в палате представителей штата Массачусетс, сам Джеймс Балджер стал правой рукой лидера банды Хоуи Винтера. Главной задачей ФБР на тот момент было устранение итальянской мафии. Уайти явно не имел итальянских корней, более того, Winter Hill противостояла преступной организации Патриарка, правившей северной частью Бостона. Таким образом, Уайти был жизненно необходим ФБР. А вот Балджеру Бюро было совсем не так нужно. На него у них ничего пока не было, соответственно, шантаж был не уместен.
Харольд Пауль-Рико, вот уже много лет возглавлявший бостонское отделение ФБР, отрядил своего человека по фамилии Кондон на встречу с Балджером. Дэннис был лучшим его сотрудником.
– Помни, это не обычный мелкий дилер, который собирается рассказать о том, где покупает товар. Ты не имеешь права на пренебрежение, – посоветовал Х. Пауль-Рико, когда Дэннису все-таки удалось договориться о встрече.
– …мы бы хотели сотрудничать с вами, – подытожил Кондон свое предложение.
– Безусловно, это интересно. Я обещаю вам подумать над этим, – предельно вежливо ответил Джим Балджер.
На этом аудиенция была окончена.
Прошел месяц, затем второй. Дэннис потребовал ответа. Новая встреча прошла в столь же дружелюбном ключе.
– В целом, я готов буду рассказать Бюро сведения, относящиеся к семье Анджело. Я сделаю это, как только эта информация появится, – ответил Балджер.
Дэннис Кондон вернулся в офис и гордо сообщил о том, что Уайти согласен на сотрудничество. Он даже подал заявление об открытии нового файла информатора ФБР.
Прошел месяц, затем еще три. Джим Балджер не появлялся. С Кондоном он продолжал общаться в столь же вежливом ключе, но вскоре даже Дэннису стало понятно: информатором Балджер быть не хочет. А значит, не будет.
Джим жил с Линдси и Дугласом, заботился о матери и был в хороших отношениях с Билли, сестрой Джейн и другими своими родственниками. Бизнес налаживался. В первую очередь он занимался букмекерством, ростовщичеством, азартными играми. По большей части он вел дела вместе с Флемми и Марторано.
Жизнь потихоньку налаживалась. Маленький Дуглас рос не по дням, а по часам. Джим любил проводить время женой и сыном. Джим старался максимально обезопасить своих родных. Даже Джон Марторано и Стивен Флемми никогда не появлялись у них дома. Если человек играет в шахматы с законом, он не имеет правана семью. Балджер всегда так считал. Ни жену, ни детей он заводить не собирался. Неожиданная беременность Линдси в свое время спутала все карты. Впрочем, за шесть лет Балджер ни разу не пожалел о том, что стал отцом Дугласа и мужем Линдси. Джим был вместе со Стивом Флемми в баре Triple O, когда вдруг его подозвали к телефону.
– Дуглас в больнице, – задыхаясь сообщила Линдси.
– Сейчас приеду, – моментально отреагировал Джеймс Балджер.
Линдси ждала Уайти в холле больницы. На девушке лица не было. При виде Уайти она тут же бросилась к нему на шею и зарыдала.
– Аспирин, – сообщила она.
– Успокойся, деньги не проблема, пусть делают все, что нужно… – гладил ее по спине Уайти.
– Аспирин, – снова выдохнула Линдси. Балджер продолжал гладить Линдси по спине, когда к нему подошел лечащий врач. По лицу эскулапа сразу стало все понятно, но Балджер не желал верить в реальность происходящего. Вполне вероятно, что это длительная галлюцинация, а он просто все еще в Алькатрасе.
– Синдром Рея. У Дугласа был грипп, ему дали аспирин и развилась острая аллергическая реакция…
Дуглас Гленн Сир умер, так и не отпраздновав своего семилетия. Джеймс в течение нескольких часов продолжал гладить по спине Линдси. Они просто не могли сейчас разговаривать. Уйти из больницы тоже было выше их сил. Несколько часов они стояли в медленно замирающем коридоре. Где-то вдалеке раздавались телефонные звонки, кто-то цинично проходил мимо, без конца хлопали дверьми. Затем свет приглушили. Посетители, пациенты и врачи куда-то исчезли. Остались только пыльные лампы, серые стены и тихое, удушающее отчаяние. Поздно ночью, когда они все-таки вышли на улицу, и Джим вдруг сказал:
– Ты знаешь, я могу успокоить тебя только одним. Это худшая ночь в твоей жизни. Ничего страшнее уже не будет. Никогда.
С Линдси они прожили еще восемь лет. Джеймс позаботился о том, чтобы жена никогда ни в чем не нуждалась, но в их доме навсегда поселилась гнетущая тишина. Джим ушел, но они остались в добрых отношениях. Линдси любила его всегда. Джеймс считал своим долгом любить и защищать всех людей, которых считал своей семьей. Впоследствии в 2011-м к Линдси Сир обратились с просьбой дать обвинительные показания против Уайти Балджера. Прокурор логично надеялся на то, что женщина винит в смерти сына бывшего мужа и обязательно захочет отомстить. Линдси наотрез отказалась свидетельствовать против Джима и сделала публичное заявление:
Если он захочет меня видеть, я буду счастлива. Если ему нужна помощь, я найду адвоката, и буду счастлива помочь ему. Часть меня до сих пор его любит. Я всегда буду стараться позаботиться о нем, всегда буду ему помогать и поддерживать. Он отец моего ребенка, и так будет всегда. С ним связано двенадцать лет моей жизни. И, знаете… я не особенно симпатизирую некоторым из семей его жертв. (Линдси Сир)
