— Гамбит — это когда шахматист жертвует чем-нибудь, например, пешкой, преднамеренно, для того, чтобы получить что-то еще. Например, желаемую позицию на шахматной доске.
— Я знал, что ты сможешь объяснить им. Что ты думаешь о нашем первом гамбите?
Опять молчание, а затем Мередит сказала:
— Я полагаю, ты имеешь ввиду, что вы вернули нам Стефана, чтобы достичь чего-то большего.
— О, если бы только у тебя были золотые волосы, как у твоей подруги Елены, которые она так великодушно демонстрирует.
Были различные восклицания на тему «Ха?» — большинство из них направленные Шиничи, но некоторых к Елене.
Которая быстро взорвалась:
— Ты забрал воспоминания Стефана?..
— Ну-ну, ничего радикального, моя дорогая.
Елена подняла свой пристальный взгляд на гигантское лицо с видом чрезвычайного презрения.
— Ты… хам.
— О, я поражен в самое сердце.
Но было кое-что, гигантское лицо Шиничи действительно выглядело пораженным — сердитым и опасным.
— Между всеми вами, такими близкими друзьями: знаете, сколько тайн? Конечно, Мередит — владеет тайной, хранит свой секрет от своих друзей все эти годы. Вы думаете, что знаете ее как облупленную, но самое пикантное скоро обнаружится. И затем, конечно, есть тайна Деймона.
— Если она будет озвучена здесь и сейчас, это будет означать мгновенную войну, — сказал Деймон. — А ты знаешь, это странно, но у меня ощущение, что ты пришел сюда сегодня ночью для того, чтобы вести переговоры.
На этот раз, смех Шиничи действительно был бурей, и Деймону пришлось отпрыгнуть за Мередит, чтобы та не свалилась в дыру, оставленную лифтом.
— Очень галантно, — снова взорвался Шиничи, разбив стекло, где-то в доме миссис Флауэрс. — Но я действительно должен идти. Мне оставить краткий обзор призов, которые вам все еще нужно найти прежде, чем ваша небольшая компания сможет смотреть друг другу в глаза?
— Я думаю, что они у нас уже есть. И, отныне, вам не разрешено находиться на территории этого дома, — холодно сказала миссис Флауэрс.
Но ум Елены все еще работал. Даже стоя здесь, и зная, что Стефан нуждается в ней, она искала смысл во всем этом: Второй гамбит Шиничи. Поскольку она была уверена — это был первый.
— Где наволочки? — произнесла она резким голосом, что напугало и привело в растерянность половину группы, и просто напугало остальных.
— Я держал одну, но, потом, вместо этого я решил держать Сайбера, — Сейдж.
— У меня была одна, внизу того отверстия, но я выронила ее, когда кто-то вытаскивал меня наверх, — Бонни.
— У меня все еще есть одна, хотя я не понимаю, что хорошего… — начал Деймон.
— Деймон! — Елена кружились с ним. — Доверься мне! У нас есть твой и Сейджа — что случилось с наволочкой Бонни в отверстии?
Момент, который она сказала, «доверься мне» Деймон, свалил свою наволочку поверх наволочки Сейджа, и к тому времени, когда она закончена, он прыгнул в отверстие, которое все еще ярко светилось лей-светом, что могло навредить глазам любого вампира. Но Деймон не жаловался. Он сказал:
— Теперь они в безопасности — нет, постойте! Корень! Проклятый корень обвился вокруг одного из звездных шаров! Кто-нибудь бросьте мне нож, быстрей!
В то время как все остальные ощупывали карманы в поиске ножа, Мэтт сделал кое-что, во что Елена не могла верить. Сначала он мельком взглянул в отверстие шестифутовой глубины, при этом наводя — револьвер, он ли это? Да — в точности такой же, как и у Мередит. А потом, даже не пытаясь быть осторожным, он просто прыгнул в яму, как до этого сделал и Деймон.
— РАЗВЕ ВЫ НЕ ХОТИТЕ ЗНАТЬ… — орал Шиничи, но никто не обращал на него никакого внимания.
Прыжок Мэтта не окончился также благополучно, как и у Деймона. Кончилось тем, что у него перехватило дыхание, и раздались сдавленные проклятия. Но Мэтт не стал тратить время, не вставая с колен, он передал пистолет Деймону:
— Благословленные пули — прострели корень ими!
Деймон двигались очень быстро. Казалось, он даже не прицелился. Но он, должно быть, снял его с предохранителя и мгновенно прицелился, ибо корень сейчас быстро полз по мягкой стене ямы, его конец был плотно обмотан вокруг чего-то круглого.
Елена услышала два оглушительных выстрела револьвера; три. Тогда Деймон наклонился и поднял обернутый виноградной лозой шар, среднего размера и совершенно прозрачный там, где виднелась его истинная поверхность.
— ПОЛОЖИ ЕГО НА ЗЕМЛЮ! — гнев Шиничи был вне всей меры.
Два горящих красных пятна его глаз походили на огонь — словно луны в огне. Он, казалось, пытался заставить их подчиняться силой звука.
— Я СКАЗАЛ, НЕ ТРОГАЙ ЕГО СВОИМИ ГРЯЗНЫМИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ РУЧОНКАМИ!
— О, Боже мой! — задохнулась Бонни.
Мередит сказала просто:
— Этот — Мисао, должно быть. — Он мог рисковать своими; но не ее. Деймон, дай его мне, вместе с револьвером. Бьюсь об заклад, что он не пуленепробиваемый.
Она опустилась на колени возле ямы.
Деймон с поднятой бровью сделал, как она сказала.
— О Боже! — крикнула Бонни на краю ямы.
Мэтт подвернул ногу — по крайней мере.
— Я ЖЕ СКАЗАЛ ТЕБЕ, — орал Шиничи. — Ты еще пожалеешь…
— Сюда, — сказал Деймон Бонни, не обращая ни малейшего внимания на Шиничи.
Без лишних слов, он подхватил Мэтта и вытащил его из ямы. Он усадил белокурого парня рядом с Бонни, которая смотрела на него широкими карими глазами в полной растерянности. Мэтт, тем не менее, был южанином до конца.
Он сглотнул и произнес:
— Спасибо, Деймон.
— Нет проблем, Мэтт, — сказал Деймон, и затем:
— Что? — кто-то изумленно.
— Ты вспомнил, — Бонни закричала, — ты вспомнил его — Мередит! — она замолкла, глядя на высокую девушку.
— Трава!
Мередит, которая разглядывала звездный шар со странным выражением, теперь бросила револьвер Деймону и пыталась свободной рукой оторвать траву, которая опутала ее ноги и уже добралась до лодыжек. Но как раз, когда она сделала это, трава, казалось, прыгнула вверх и захватила ее руку, связывая ее с ногами. И теперь трава росла, увеличивалась и прорастала по ее телу в сторону шара, который она держала высоко в воздухе. В то же время, трава затягивалась вокруг ее груди, вытесняя воздух из легких. Все это произошло так быстро, что лишь тогда, когда она ахнула: «кто-нибудь, возьмите шар», остальные кинулись ей на помощь. Бонни первой добралась до нее, разрывая ногтями растительность, которая сжимала грудь Мередит. Но каждая травинка была как сталь и она не могла разорвать даже одну из них. Не смогли ни Мэтт, ни Елена.
