Дом! Это звучало для них как «Рай», хотя Бонни и Мередит знали не понаслышке, какой ад поджидал их в Феллс Чёрч. Но, так или иначе, все что угодно было бы предпочтительнее этой земли кровавого света.
С надеждой разжигающей интерес в их кругу, они снова получили возможность почувствовать удовольствие от платьев Леди Ульмы, сделанных для них. Дизайн был одним из занятий женщины, которое все еще приносило ей наслаждение во время постельного режима, и Леди Ульма с усердием рисовала эскизы в своем альбоме. Поскольку вечеринка у Блоддьювед могла быть и в помещении и снаружи, все три платья должны были быть тщательно разработаны, чтобы быть привлекательными и под искусственным освещением и под темно-красными лучами гигантского красного солнца.
Платье Мередит было глубокого синего цвета с оттенком металик, и фиолетовым в солнечном свете, и оно показывало совсем другу сторону девушки, бывшей сиреной в облегающем платье русалки, посетившей торжество у Фазины. Это напомнило Елене, так или иначе, наряд Египетской принцессы. Снова, левая рука и плечи Мередит были открыты, но сдержанная узкая юбка, спадающая прямыми линиями прямо к сандалиям и изысканные сапфировые бусины, украшавшие бретельки платья, придавали Мередит скромный вид. Этот образ был подчеркнут волосами Мередит, которые по идее Леди Ульма должны быть распущены, и ее лицом, которое было не накрашено, за исключением теней для глаз. На шее — ожерелье, сделанное из самых больших овальных сапфиров, образующих сложный воротник. Украшения из этих же синих камней были на ее запястьях и тонких пальцах.
Платье Бонни было маленькой гениальной задумкой: оно было сделано из серебряной материи, приобретавшей пастельный оттенок цвета окружающей обстановки. Лунного цвета в помещении, оно светилось нежно-розовым сиянием, почти точно такого же цвета, как и волосы Бонни, когда она была на улице. С платьем одевались пояс, ожерелье, браслеты, сережки и кольца, все украшенные ограненным белыми опалами. Кудри Бонни были тщательно заколоты и убраны с лица в «беспорядочную массу», оставляя ее прозрачную кожу сиять мягким розовым светом под солнцем и бесплотно-бледной в помещении.
И снова, платье Елены было самым простым и самым поразительным. Ее платье было алым, того же цвета и под кроваво-красным солнцем, и в свете внутренней газовой лампы. Оно было с довольно глубоким вырезом, позволяя ее кремовой коже сиять золотом в солнечном свете. Платье облегало фигуру, с боку был разрез, чтобы ходить и танцевать.
Во второй половине дня вечеринки Леди Ульма начесала волосы Елены щеткой в запутанное облако, которое переливалось золотисто-каштановым на улице, и золотым в закрытом помещении.
Ее украшения тянулись от алмазных вставок у основания выреза, до бриллиантов на ее пальцах — на запястьях, предплечьях, и алмазное колье, подходящее под подвеску Стефана. В солнечном свете они будут пылать красным, как рубины, но при вспышках фейерверка будут переливаться другими удивительными красками.
— Зрители, — пообещала Леди Ульма, — ослепнут от их сияния.
— Но я не могу их надеть, — протестовала Елена.
— Возможно, вы не увидите нас снова, до того, как мы освободим Стефана и сбежим.
— То же я могу сказать и о нас, — тихо сказала Мередит, глядя на тайные цвета опалов: серебристо-синий и алый, надетые на девочках. — На всех нас надеты самые лучшие драгоценности, которые мы когда-либо носили, но вы можете потерять все это!
— Это все для вас, — Люсьен был еле слышен. — Все больше причин, чтобы каждая из вас имела украшения, которые вы сможете отдать за перевозку, безопасность, продукты, да, что угодно. Это разработано специально: застежку из камня можно использовать в качестве оплаты, а драгоценные камни могут заинтересовать какого-нибудь коллекционера.
— В дополнение ко всему, все они высокого качества, — добавила леди Ульма. — Это самые безупречные комплекты, которые мы могли изготовить за такой короткий срок.
В это время все три девушки не выдержали и бросились, леди Ульме на огромную кровать, Люсьен стоял рядом и плакал.
— Вы знаете, что вы будто ангелы? — всхлипывала Елена. — Просто сказочные крестные или ангелы! Я не знаю, как смогу попрощаться с вами!
— Словно ангел, — повторила леди Ульма, вытирая слезы со щеки Елены. Потом она схватила Елену и сказала:
— Смотри! — показывая на себя лежащую в удобной постели и на молодых и романтичных женщин, готовых исполнить все ее желания.
Потом она кивнула на окно, из которого было видно небольшую речку с мельницей, несколько деревьев со сверкающими на них созревшими фруктами, затем, махнув рукой, указала на огороды, сады, поля и леса в имении. Тогда она взяла руку Елены и положила ее на свой округлившийся живот.
— Ты видишь? — спросила она почти шепотом. — Ты видишь все это, и ты помнишь, какой ты меня нашла? И кто из нас ангел?
При словах: «Какой ты меня нашла» руки Елены взлетели к лицу, как будто она была не в силах вынести то, что память подсказала ей в этот момент. Потом она снова стала обнимать и целовать леди Ульму, и начался новый раунд уничтожения макияжа.
— Хозяин Деймон был настолько мил, что даже выкупил Люсьена, — продолжила леди Ульма, — и ты не представляешь себе, но… — тут она посмотрела на тихого бородатого ювелира глазами, полными слез: — я чувствую к нему, то же, что и ты к Стефану.
Она покраснела и закрыла лицо руками.
— Он освободит Люсьена сегодня, — сказала Елена, опустившись на колени и уткнувшись головой в подушку леди Ульмы. — И подарит вам имение. Он был у юриста и все неделю он должны договаривался о документах со Стражами. Но теперь они готовы и даже если отвратительный генерал вернется, он не причинит вам вреда. Вы всегда будете иметь дом.
Море слез. Море поцелуев.
Сейдж, который, невинно насвистывая, шел по коридору с прогулки со своей собакой, заглянул в комнату.
— Мы и по тебе будем скучать, — плакала Елена.
— О, благодарю вас!
В тот же день, Деймон исполнил все обещания Елены, кроме предоставления больших бонусов каждому члену персонала.
В воздухе парили металлические конфетти, лепестки, музыка, и крики прощания как к Деймону, так и к Елене, Бонни, и Мередит, которые уезжали к Блоддьювед — и скорей всего — навсегда.
* * *
— Как ты думаешь, почему Деймон не освободил нас? — спросила Бонни у Мередит по пути к дому Блоддьювед. — Я могу понять, что мы должны были быть рабами, чтобы попасть в этот мир. Но ведь мы уже здесь, так почему не сделать нас достойными девушками?
— Бонни, мы и так «достойные девушки», — напомнила ей Мередит. — И я думаю, что дело в том, что мы никогда по-настоящему и не были рабами.
— Ну, ты же знаешь, Мередит, я имела в виду, почему он не освободит нас, чтобы все знали, что мы достойные девушки.
— Потому что нельзя освободить того, кто уже свободен.
