– По-моему, это крайне неподходящее время, чтобы уезжать, Джози, – заметила она, награждая дочь своим фирменным сочувственным взглядом. – Если хочешь действительно заработать какие-то деньги, следует полностью сосредоточить свою энергию в этой области. Думаю, для отдыха будет время, когда ты займешь подобающее место на рынке.
Джози удивилась, почему у нее болят руки. И все поняла, когда опустила глаза и увидела, как глубоко впились в кожу ногти. Адреналин бушевал в венах, адреналин, смешанный с гневом.
Она такого не потерпит. Ни за что. И никогда. Она стоит большего, чем быть всего лишь незначительной сноской в родительской энциклопедии жизни.
– С бизнесом все в порядке, – процедила она. – В отличие от меня. Мне до смерти надоело пытаться угодить вам. Теперь я понимаю, что это невозможно, и не готова тратить на это больше времени и энергии. Мой бизнес – только мой. И я занимаюсь им ради себя. Не ради вас.
Она вдруг осознала, что тычет дрожащим пальцем в их шокированные лица, но слишком далеко зашла, чтобы остановиться.
– Да, я не известна и не знаменита, но все же добиваюсь чего-то, пусть и немногого. И мне этого хватает.
Выпрямившись, она дрожащими руками снова разгладила юбку на коленях и глянула на сестру, которая, очевидно, пропустила все шоу, болтая с соседом по столу. Впрочем, это не важно. Дело не в Мадди. Это между ней и родителями.
– О’кей, Джози. О’кей, – повторял отец.
Она повернулась к нему, и тот успокаивающе кивнул, положив на ее ладонь теплую руку.
К счастью, разрыдаться помешало громкое объявление о том, что шоу начинается и всех просят занять места.
Джози успела прийти в себя и спокойно наблюдала за сценой, игнорируя ведущийся шепотом разговор между родителями. Больше не имеет значения, что они скажут сейчас. Главное, что она произнесла свои реплики и готова снова идти по жизни.
Но она не могла не думать о том, как было бы хорошо, если бы Коннор был с ней. Уж он тоже нашел бы что сказать ее родителям, и в его присутствии весь этот ужасный кошмар не казался бы и вполовину таким жутким! Он бы нашел способ превратить все в забаву.
В желудке все перевернулось, когда она представила, как он сжимает ее руку и посылает насмешливую улыбку.
Глубоко вздохнув, она вынудила себя сосредоточиться на большой, залитой светом сцене. Нужно расслабиться, перестать думать об этом, иначе будет все труднее забыть о Конноре. Главное – идти вперед.
Не стоит оглядываться назад. Никаких сожалений!
Свет померк, и на сцену вышел ведущий церемонии, восходящая звезда английской комедии, и приветствовал публику. Молчание окутало собравшихся. В тишине все слушали первую номинацию.
Джози почти не смотрела отрывки из номинированных шоу, которые показывали на большом экране над ними. Она думала о том, что сейчас делает Коннор. Возможно, занят чем-то достойным и волнующим, тем, до чего ей далеко. Ее унизительная попытка заставить его приехать сюда снова вспомнилась ей, заставляя сгорать со стыда. Она была так зла на него за то, что он отверг ее, что потеряла голову. Какой идиоткой она была! И сейчас почти рада, что больше никогда не увидит его снова. Ей до сих пор стыдно того, какой дурой она себя выставила!
Она очнулась от аплодисментов, которыми награждали победителя категории. Она присоединилась к общему восторгу слишком поздно, заработав себе суровый взгляд матери. Г[ристыженно улыбнувшись, она преисполнилась решимости уделять больше внимания окружающим и выбросить из головы все мысли о Конноре. В конце концов, он больше не часть ее жизни и вряд ли когда-нибудь вновь в ней появится.
Коннор стоял в глубине зала, наблюдая, как разворачивается церемония награждения. В каждом свободном углу были расставлены камеры, и в зале стоял возбужденный гул. Здесь было темно по сравнению со слепящим освещением сцены. Г[оэтому пришлось пристально вглядываться в полумрак, чтобы найти столик, за которым сидела Джози с родителями и сестрой. И наконец он ее отыскал.
Она сидела выпрямившись, не сводя глаз со сцены. На губах появилась деланая улыбка, когда со сцены было объявлено имя ее сестры, обладательницы премии «Ведущей года».
Лицо Мадди изобразило почти комическое фальшивое изумление, когда ее отыскал луч прожектора. Но она тут же подалась вперед, чтобы обнять мать с отцом, прежде чем направиться к сцене. Джози сидела прямая, никем не замеченная, по другую сторону стола. Она казалась меньше, чем была во Франции, словно тяжесть присутствия в этом месте давила на нее, втискивая в крошечное, недостойное Джози пространство.
Порыв собственнического гнева едва не сбил Коннора с ног. Как они могут так открыто ее игнорировать? Его Джози. Его блестящую, умную, веселую, чарующую Джози?
Ему нестерпимо хотелось промаршировать к столу и спасти ее от тошнотворной демонстрации беззастенчивой саморекламы. Она заслуживала большего, чем сидеть в углу, пока вокруг разворачивался весь этот цирк.
После вручения награды ведущий объявил перерыв. Послышался скрип отодвигаемых стульев. Все направились к победительнице с поздравлениями.
Церемония была истинным кошмаром, как и ожидала Джози. Но она была рада, что пришла. Она знала, что единственный способ преодолеть комплекс неполноценности в присутствии сестры – оставаться спокойной и уйти с высоко поднятой головой. Больше она не станет прятаться от жизни. И никакой зависти. Зависть – это пиявка, которую нужно оторвать и прижечь рану, чего бы ни стоило.
Сознание того, что она оказалась способна очаровать кого-то столь необыкновенного, как Коннор, – пусть даже и временно, – помогло убедиться, что в ней кроется больше, чем предполагалось раньше. Отныне она станет праздновать все свои успехи. Пусть даже маленькие. И никогда, никогда больше не станет сравнивать их с успехами других. Она будет королевой своей вселенной.
Джози встала и направилась к бару, смежной с залом комнате, поскольку их столик осаждали доброжелатели и друзья, желавшие привлечь внимание сестры. Мадди уже выглядела уставшей от всей этой лести и необходимости улыбаться, кивать и отвечать на поздравления. Неужели Джози когда-то могла завидовать сестре? Сегодняшний вечер был воплощением ее худших кошмаров. Нужно помнить это в следующий раз, когда она снова испытает сокрушительную зависть к успехам сестры. В конце концов, у всех есть свои проблемы, даже у богатых и знаменитых.
В баре было тихо по сравнению с суетой в зале, и она облегченно вздохнула, когда тишина окутала ее, успокаивая звон в ушах и пульсацию в висках.
– Привет, Джози!
Сердце мгновенно ушло в пятки, а весь воздух вышел из легких при звуках низкого, бархатистого голоса, который она распознала бы где угодно.
Коннор!
Она круто развернулась.
Он выглядел великолепно в черной рубашке и темно-синих джинсах. Как ни странно, он казался еще выше и более властным, чем она себе представляла. Все, на что она в этот момент была способна, – молча стоять и пожирать глазами видение, хотя возбуждение уже копилось внизу живота.
