А потом Черный Морж пропал. Ушел куда-то и не вернулся.
Вскоре из его шалаша охотники сделали лабаз для хранения сушеных шкурок. А всё странное и непривычное стали сравнивать с Черным Моржом: «чего по-моржовому ходишь-хромаешь?», «ну и шляпа – как у Моржа», «лавочку сколотил, кривая вышла, неровная – моржеватая».
– А сам-то, – буркнул Иван, стараясь хоть как-то привести себя в приличный вид. Не хотелось ему возвращаться в деревню вот так – в старом смешном рванье; а уж если Тая его таким увидит, он со стыда сгорит, наверное.
– Хватит прихорашиваться, – сказал Максим, открывая низкую скрипучую дверь. – Уходить надо. Пока можем, так сказать… Дома заждались, наверное. Потеряли.
52
Закончив первоочередные дела, Борис решил заглянуть в лабораторию. Но на улице его уже поджидали.
– Вы хотели меня видеть, Борис Михайлович? – спросил Захар, вытирая обожженные руки мочалом. Он был в рабочей одежде, в кожаном фартуке; видно было, что торопился.
– Да. Хотел кое-что обсудить…
Они присели на лавочку. Борис поглядывал, как на той стороне улицы собирается в путь отряд охотников – пять человек, которым он доверил отнести чужакам только что приготовленный Коктейль.
– Я слушаю, – напомнил о себе Захар.
– Да-да… – спохватился Борис. – Как обстоят дела с пиролизом?
– Нормально. Сейчас работаем над новой печью, будем собирать газ.
– Это хорошо, – рассеянно сказал Борис. – Горючий газ нам пригодится. Хотя бы для зажигалок.
– У меня много мыслей на этот счет.
Борис кивнул и перебил собеседника:
– А что ты там придумал насчет Ламии?
Захар недоуменно на него посмотрел.
– Ничего… Вы же запретили…
– И все же… Сможешь сделать план ловушки?
– Ну… Наверное… Я даже модель делал!
– Замечательно. Не тяни с этим. Сегодня жду от тебя результат.
– Так быстро? – Захар нахмурился. – Ламия стала слишком опасна?
– Я пока не знаю… Но мы должны быть готовы… И вот еще что…
Борис поднялся, отряхнул штаны, повернулся к Захару, сказал тихо:
– О нашем разговоре никому не говори.
– Хорошо, – кивнул Захар.
– Будут спрашивать, отвечай, что я интересовался пиролизом.
– Понял…
Прощаться Борис не стал, только кивнул молодому ученому и сразу направился к отряду охотников. Те как раз закончили последние сборы, выстроились перед изгородью, готовые выступить в путь. Двое в заплечных мешках несли еще горячий Коктейль – он был запечатан в дубовых бочонках, каждый литров на пять.
– Что нам делать, если чужаки откажутся выдавать людей? – спросил Геннадий Салин, возглавляющий команду. Борис, конечно, предпочел бы, чтобы отряд вел кто-то более опытный и сообразительный. Но Вова Самарский погиб, а Максим Шуманов и Иван Рыбников пропали без вести. Конечно, в деревне остались и другие охотники, но сейчас они нужны здесь. Ведь моряки могут вернуться. И Ламия вряд ли удовлетворится охотой на дикого зверя; человек для нее более легкая добыча. И более лакомая.
– Просто возвращайтесь, – ответил Борис. – Не пытайтесь договориться, не ввязывайтесь в бой. Просто уходите, если сможете.
По лицам охотников было видно, что эти слова им не понравились.
– Возможно, никаких заложников нет, – пояснил Борис. – Возможно, они все давно мертвы. Мы не знаем. Поэтому ничего не предпринимайте, если что-то пойдет не так. Бегите. И возвращайтесь.
Он проводил отряд до околицы. Вместе с ним, держась метрах в десяти, шли и другие люди. Многие оставили работу и учебу, но Борис не стал их прогонять.
Он и сам отложил сейчас все дела, которые раньше казались такими важными.
53
Федька выдохся первый.
– Погодите! – Он привалился к осинке, прижался лбом к гладкой и чуть бархатистой коре. – Хоть минуту!
Иван и сам из последних сил выбивался, да и Максим, похоже, был рад остановке. Они бежали с тех самых пор, как ушли из охотничьей избушки, – где-то чуть медленней, а где-то так быстро, словно Ламия уже гналась за ними по пятам. Они пропотели настолько, что одежду можно было выжимать; их лица были исхлестаны ветками, кожа исцарапана. Максим прихрамывал после того, как неудачно упал. У Федьки слезился левый глаз – что-то попало под веко.
Деревня была совсем рядом. В этих перелесках каждый куст, каждая болотная кочка были знакомы охотникам с детства. Еще полчаса – и можно будет слышать собачий лай и перекличку петухов. Час – и покажутся крыши изб. Земля здесь истоптана людьми, на деревьях угадываются отметины, лес прорежен и чист, а на полянках невысокими, но приметными оградками обозначены ловушки – их можно обнаружить издалека по запаху падали. Раз в день отряд дальнего дозора обходит их, проверяет. Если нужно, обновляет приманку.
Бывает, что вездесущие мальчишки узнают об угодившем в западню муте раньше дозорных, бегут в деревню или на ближайший пост с докладом.
Именно здесь – в радиусе пяти километров от деревни – велика вероятность встретить земляка, соседа или друга. Кто-то по ягоды пошел, кто-то грибы собирает, кому-то хворост понадобился.
Поэтому, когда за деревьями послышались человеческие голоса, Максим отреагировал спокойно. Только приложил палец к губам, присел пониже да аккуратно поправил оружие.
Если бы охотники сами себя не обнаружили, то их и не заметили бы. Отряд из пяти человек спешил куда-то. Возглавлял его Геннадий Салин. Максим поднял с земли еловую шишку, кинул в его сторону, окликнул:
– Эй!
Двое из отряда моментально вскинули ружья. Но, увидев, кто выходит из-за деревьев, тут же опустили стволы.
– Привет, – сказал Максим. – Куда это вы на ночь глядя?
– На Медвежью Голову, – признался Геннадий. Возвращение товарищей обрадовало его, и он, не скрывая чувств, поочередно обнял друзей – и Максима, и Ивана, и даже низкорода Федьку.
– Зачем вдруг? – удивился Иван.
– Так вы же ничего не знаете! – вспомнил Геннадий и начал рассказывать: и про моряков, пришедших в деревню, и про их требование принести Коктейль, и про заложников.
– Погоди! – остановил его насупившийся Иван. – Значит, Тая у них?!
– Скорей всего. Чужаки увели всех, кто работал на поле. А она была там. Может, конечно, сбежала… Но в деревне её не видели.
У Ивана сжались кулаки.
– Я иду с вами, – объявил он, не раздумывая ни секунды.
– Да куда! – Геннадий засмеялся. – В таком-то виде!
– Заткнись, Генка, – Иван не шутил.
