– О, Вик!.. Да, я одна. Как дела?
– Так себе. Пообещай мне одну вещь, ладно?
– Какую?
– Никогда не пользуйся духами «Ночь и день» – это ужасная гадость.
– Я их терпеть не могу.
– Вот и прекрасно.
– Какие новости?
– Маршленд внезапно уехал в Европу. Во всяком случае, Сирена так мне сказала. Держу пари, что во время нашего разговора он прятался где-то наверху. Я ей сказал, что, по-моему, за киднэппингом стоит ее отец. Тогда она возмутилась, наговорила мне кучу «приятных» вещей и убежала с мокрыми глазами.
– Правда?
– Да, она была явно испугана. Мне кажется, что она и сама так думает. Дворецкий тоже выдал себя: оказывается, это Суоки рассказал ему, что Дедрик занимается контрабандой наркотиков. Как тебе это нравится?
– Но ведь этим не поможешь Пирелли.
– Ни в малейшей степени, ты совершенно права. Но я сейчас собираюсь сделать кое-что и для него, и ты должна помочь мне. Пошли Джеку телеграмму и спроси, не узнал ли он чего-нибудь про Дедрика. Поторопи его с расследованием.
Паула обещала отправить телеграмму сейчас же, и я добавил: – Когда сделаешь это, можешь отправляться домой.
– А ты чем займешься?
– Я еще немного покопаюсь. Вечер только начался.
– Будь осторожен, Вик!..
Я обещал, что так оно и будет. Снова сев в бьюик, я поехал на Монте-Верде-авеню. Дом номер двести сорок пять оказался, как и говорила Майра Тореска, небольшим бунгало с мощеным двориком. Перед зеленой изгородью из кустарника, закрывавшей дом от взглядов любопытных соседей, я остановил машину и прошел во двор.
В одном из окон горел свет, на шторе мелькала тень. Я постучал в дверь. Она отворилась на несколько дюймов, и голос Майры спросил:
– Кто там?
– Мэллой.
Она сняла цепочку.
– Входите, я ждала вас.
Я прошел за ней в освещенную гостиную. Неожиданно для меня она была украшена пестрыми коврами, китайскими масками и куколками. Майра была в куртке и брюках. Бессонные ночи наложили свой отпечаток на лицо: оно побледнело, глаза запали.
– Как дела? – спросила она, доставая бутылку виски, стаканы и лед. – Я так и не ложилась спать с прошлого вечера.
Вчерашний вечер! Неужели прошло только двадцать четыре часа?
– Новостей много, но я не уверен, что они могут дать нам что-нибудь полезное. Мне нужна ваша помощь в одном деле, но прежде я расскажу вам, что произошло за это время.
Майра стояла перед камином, заложив руки в карманы брюк, и нервно курила. Я не стал вдаваться в подробности, и мой рассказ о событиях сегодняшнего дня занял всего полчаса.
– У меня есть множество фактов, – закончил я, – но ни одного доказательства. Именно их мы и должны добыть. С тем, что у нас есть, Франкон не выиграет процесс. Чтобы добыть улики, нам придется драться с Барретом его же собственным оружием. Наша первая задача – подтвердить алиби Ника. Он сказал Франкону, что до десяти тридцати играл в карты с Джо Бертильо. А тот утверждает, что они закончили игру в девять тридцать. Бертильо – отъявленный негодяй, за деньги он продаст мать родную. Я поеду сейчас в бар «Дель-Монико» и попробую найти человека, который видел, как уходил Пирелли. Если мне это не удастся, то я захвачу Бертильо, привезу его в контору и попробую переубедить его… Вы не против?
Она слегка улыбнулась.
– Прекрасно. Если вам не удастся заставить его заговорить, то, возможно, это удастся мне.
– У Ника есть друзья? Мне нужен какой-нибудь крепкий парень, который поможет мне справиться с Бертильо, иначе с ним хлопот не оберешься.
Майра покачала головой.
– Ник трудно сходится с людьми, да и живем мы здесь недавно. Я сама помогу вам.
– Нет, это неподходящее занятие для женщины. Лучше я договорюсь с Майком Финнеганом, он любит дела такого рода.
– Я сама поеду с вами, – заявила Майра. – Я больше не могу сидеть сложа руки. Я умею обращаться с оружием и сделаю все не хуже вашего друга.
Я посмотрел на нее и решил рискнуть.
– Только давайте сразу договоримся. Я не хочу убивать этого парня, надо только заставить его заговорить.
Она посмотрела на меня так, что у меня мурашки побежали по коже.
– Привезем его сюда, и я заставлю его заговорить.
Я встал:
– Ну что ж, поехали.
Она открыла ящик стола, достала пистолет 25-го калибра, проверила обойму и сунула его в карман брюк. Допив виски, взглянула на себя в зеркало.
– Черт возьми, я похожа на привидение. Хорошо, что Ник меня сейчас не видит.
– Сейчас он был бы рад увидеть вас, как бы вы ни выглядели, – сказал я и пошел к двери.
Она выключила свет, мы вышли из дома и направились к машине.
– А что, если мы захватим Баррета и заставим его заговорить? – предложила она. – Это сэкономит нам время.
Мне не понравилась эта идея. То, что пройдет с Бертильо, может не пройти с Барретом – это слишком крупная фигура. Он, может, и расскажет нам все, но потом на суде присягнет, что мы пытками заставили его заговорить.
– Если нам не удастся спасти Ника, я все равно доберусь до Баррета, – угрожающе сказала Майра. – Я поклялась себе.
Я остановил машину возле бара.
– Давайте сначала займемся спасением Ника. С Барретом мы всегда успеем рассчитаться… Вы когда-нибудь бывали здесь?
– Конечно. Ник постоянно торчал в этом баре.
– Мне хотелось бы увидеть комнату, где Ник и Бертильо играли в карты. Можно это устроить?
– Можно, если она свободна.
Мы вошли в бар, залитый светом. Играл музыкальный автомат, множество посетителей – крупных парней – потягивали крепкие напитки. За столиками сидели девицы в шортах и лифчиках, пытаясь увлечь своих партнеров наверх, но удавалось им это редко. Такие сцены часто встречаются в фильмах братьев Уорнер. Для полного сходства недоставало только Хэмфри Богарта. Однако Майра в этой обстановке держалась уверенно. Она прошла по усыпанному опилками полу к стойке и поманила пальцем одного из барменов. Я молча стал позади нее, готовый к любой неприятности. Компания мужчин возле стойки начала разглядывать Майру.
– Хэлло, крошка! – сказал один из них.
«Ну вот, начинается, – подумал я. – Какого дурака я свалял, взяв ее с собой! Теперь вместо расследования придется вступить в драку с целой шайкой».
Майра повернулась, оглядела мужчин и тихим, но дрожащим от ярости голосом что-то сказала им. Они оторопели и медленно, как в шоке, отошли к стойке.
Майра пошепталась с барменом, он кивнул и указал пальцем в сторону двери.
