Никогда еще я так не радовался человеческому голосу.
– Осторожнее, смотри под ноги! Здесь полно крыс!
– Иду!
Через минуту Паула была рядом со мной и, встав на колени, схватила меня за руки.
– О, наконец-то, Вик!..
Я глубоко вздохнул и попытался улыбнуться, но губы не повиновались.
– Паула! Как я рад, что ты пришла! Как ты здесь оказалась?
Она коснулась моего лица.
– Это потом. Ты ранен?
Я поднял руку. По запястью струилась кровь. Если бы не платок вокруг шеи, я был бы уже где-то на полпути к тому свету.
Паула сняла с шеи белый тонкий шарфик и перевязала им мою руку.
– Это крыса, – объяснил я ей. – Я убил ее.
Паула содрогнулась.
– Ой! А здесь еще есть?
– Да, пару штук найдется…
– Скорей уйдем отсюда!
– Не могу. Я прикован к стене.
Пока она обследовала цепь, я рассказал ей обо всем.
– Вик, у меня револьвер. Может, нам удастся расстрелять одно звено?
– Попробуем. Дай револьвер и отойди подальше – пуля может срикошетить.
Паула отдала мне свой 25-й и отступила в туннель. После третьего выстрела звено отлетело. Я с трудом поднялся. Она поддержала меня.
– Сейчас все будет в порядке. – Я начал ходить, чтобы немного размяться. – Расскажи, как ты попала сюда? Откуда ты узнала, что я здесь?
– Мне позвонила женщина, не назвавшая себя. Она сказала: «Если хотите спасти Мэллоя, то поторопитесь. Его запрятали в шахту рудника Монте-Верде». И сразу положила трубку. Я ни о чем не успела ее расспросить, схватила револьвер, фонарик и бросилась сюда. – Паула покачала головой. – Конечно, надо было связаться с Мифлином, но я просто потеряла голову, Вик.
– Все в порядке! Ты здесь, я свободен, что еще нужно для полного счастья?
– Но я блуждала целый час. Если бы ты не закричал, я сама бы завопила. Чуть не заблудилась, дура!
– Я найду дорогу.
Вдруг Паула увидела груду костей и тряпок.
– Что это?
– Лью Феррис, – ответил я и подошел ближе. Кости были обглоданы начисто. В лобной кости черепа виднелось пулевое отверстие. Значит, его застрелили. За что?.. Я осмотрел то, что осталось от пиджака, и нашел бумажник, в котором лежала квитанция на имя Лью Ферриса, две пятидолларовых банкноты и фотография женщины, в которой я узнал его жену.
Я положил бумажник на место и встал.
– Надо будет привести сюда Мифлина.
Паула с ужасом смотрела в темноту.
– Они не погонятся за нами, Вик?
– Нет, побоятся. Пошли.
Мы двинулись по туннелю вниз. Мой фонарик светил слабо, но я решил использовать его до конца. Фонарик Паулы нам еще пригодится. Мы дошли до второго туннеля, который сворачивал направо.
– Пойдем направо, – сказал я Пауле.
– А почему не прямо?
– Дедрик ушел туда.
Мы свернули направо и через сто метров дошли до второго туннеля, уходившего в темноту.
– А теперь куда?
– Выбирай дорогу сама, это все равно.
– Давай опять направо.
Мы снова свернули направо, но через несколько минут я понял, что мы спускаемся вниз, а не поднимаемся.
– Подожди минутку! Это ответвление идет вниз, а не вверх. Надо вернуться и попробовать левый коридор.
– Со мной было то же самое, – обреченно сказала Паула. – Я блуждала здесь больше часа.
– Пошли.
Мы вернулись к пересечению туннелей и свернули в левый коридор, который через несколько минут привел нас в тупик.
– Ну вот! – Паула была в отчаянии.
– Успокойся! – Ее состояние встревожило меня. Она всегда была такой невозмутимой, а тут была готова впасть в истерику. – Может, тот коридор идет сначала вниз, а потом вверх.
– Как я могла решиться прийти сюда одна! – она схватила меня за руку. – Почему я не позвонила Мифлину! Мы заблудились, Вик, нам никогда не выйти отсюда!
– Пошли! – резко сказал я. – Не будем тратить время на пустые разговоры. Надо искать выход!
Паула постаралась взять себя в руки, и голос ее начал звучать спокойнее.
– Прости, Вик, я так испугалась. Мне кажется, что я здесь похоронена заживо.
– Понимаю. Возьми себя в руки. Стоит начать жалеть себя – и мы пропали.
Я взял ее под руку, и мы двинулись дальше. Коридор пошел под уклон, и мы начали спускаться в темноту. Вдруг погас фонарик. Паула вскрикнула.
– Спокойно, все в порядке. Зажигай свой. Шахта должна скоро кончиться. Странно, что она такая длинная…
Мы ускорили шаг. Чем дальше мы шли, тем более спертым становился воздух. В довершение ко всему туннель с каждым шагом становился ниже, нам приходилось нагибаться.
Вдруг Паула остановилась.
– Вернемся, Вик. Там нет никакой дороги, – глаза ее лихорадочно блеснули.
– Нет, мы должны идти туда, – упрямо сказал я. – Там выход. Дедрик ушел туда.
– Я больше не выдержу этого, я совсем задыхаюсь.
Мне и самому было трудно дышать, но я схватил ее за руку и потащил вперед. Мы переходили из одного туннеля в другой, и все они были похожи друг на друга. Наконец пол коридора перестал спускаться.
– Мы на правильной дороге, – обрадовался я, – поднимаемся вверх.
– Я больше не могу идти, – еле слышно произнесла Паула.
Я обнял ее рукой и поддержал. Потолок штольни опускался все ниже, и наконец нам пришлось двигаться, согнувшись пополам.
– Не могу!.. – простонала Паула.
– Давай передохнем немного.
Мы сели на пол, и я почувствовал, что внизу дышится гораздо лучше, чем под потолком. Я велел Пауле лечь на пол и сам примостился рядом с ней. Через несколько минут мы совсем восстановили дыхание, тяжесть рук и ног прошла.
– Тебе лучше? – спросил я.
– Да. Прости меня, что я так вела себя.
– Пустяки, – я взял ее за руку. – У тебя просто приступ клаустрофобии.
– Ты действительно думаешь, что мы на правильном пути?
– Да, – ответил я, но моему голосу недоставало уверенности. Я начал понимать, что Дедрик ушел другой дорогой.
Вдруг Паула вздрогнула.
– Слышишь, что это?
Я прислушался. Откуда-то из глубины шахты раздавались звуки, похожие на шум дождя или шорох сухих листьев.
– Что это, Вик?
