Наши отцы по уговору между ними и князем были обязаны оберегать не только брод и Плесков, но и путь от Плескова до моря. В Плескове те, кто приходил с Ловати на речных судах, меняли их на морские – ведь дальше городов нет. Только озера, хвойные леса, в которых прячутся небольшие поселки чуди. Владения плесковских князей заканчиваются там, где из Чудь-озера вытекает река Нарова и движет свои воды на север, к морю. По берегам ее живут племена нарова и водь – до самого Варяжского моря.
И вот каждую зиму мой отец или Вальгард, по очереди, с половиной дружины отправлялись в путь до устья Наровы, посещая все прибрежные поселения.
Они не собирали дань, наоборот! Они сами устраивали пиры для старейшин наровы и води, дарили им полоски шелка, серебряные шеляги, красивые блюда, железные котлы. А все для того, чтобы те позволяли проезжать по своим землям торговым обозам из Варяжского моря в Чудь-озеро и обратно. Со старейшинами заключался и подтверждался договор: не грабить торговых гостей, позволять им охоту или подвозить припасы, помогать с починкой лодей или саней и с преодолением порогов на реке Нарове.
По Нарове шли уже на тех же судах, на которых потом выходили в море, поэтому тащить их через пороги было нелегким делом. В это время проезжающие были уязвимы для нападения, и важно было обеспечить им дружелюбие местных жителей. Разумеется, все проезжающие одаривали их и сами.
Прошлой зимой (через три года после нового обручения Эльги) стрый Вальгард привез из зимней поездки неприятную новость.
Нарова рассказала, что летом два или три торговых обоза были ограблены прямо в устье реки. Вальгард дошел до моря, чтобы выяснить дело, но старейшины наровы клялись, что они ни при чем. Те, что жили ближе к устью, поведали: летом там стояли три варяжских корабля – они и грабили проезжающих, а перед началом зимы ушли.
В Плескове надеялись, что такого больше не повторится.
Но на следующее лето торговых гостей стало гораздо меньше, причем поток уменьшился в обе стороны. На Готланде и в Бьёрко ходили слухи, что в устье Наровы устроился какой-то морской конунг, и об этом знают даже в Смолянске. Понятное дело, что почти никто не хотел туда ехать, все предпочитали лучше освоенный и охраняемый путь через Волхов и Ладогу. Говорили, что поедут, только если в Плескове им обеспечат охрану.
Но у нас не было столько дружины, чтобы провожать каждый обоз!
Князь Воислав был очень недоволен, а особенно тем, что все это шло на пользу нашему недругу – Ульву из Волховца.
– Похоже, это лето я проведу вне дома! – сказал Вальгард, однажды вернувшись домой из Плескова. – Князь хочет, чтобы я с дружиной сходил к устью и посмотрел, что за тролли там завелись.
– Но когда же ты вернешься? – с беспокойством спросила его жена. – Ведь осенью будет свадьба, за Елькой жених приедет…
– Надеюсь, к тому времени я вернусь. Это будет первая в моей жизни свадьба дочери, и я не хочу пропустить такое событие.
В середине травеня уже пора было ожидать первые обозы: вот-вот смоляне повезут на Варяжское море меха зимней добычи.
Отец Эльги вышел на лодьях с большей частью дружины и воями: всего у него было человек семьдесят. По высокой воде вниз по течению они могли достичь моря довольно быстро, особенно если на озерах повезет с ветром. Еще Вальгард взял с собой Аську: тому было уже семнадцать, он уже пять лет носил меч и привык сопровождать то отца, то дядю.
Он был возбужден перед отъездом: парню предстоял первый поход, где ожидалось настоящее боевое столкновение.
Я волновалась за брата, но старалась не показать виду: ведь для того он и рожден был мужчиной.
Хорошо помню, как мы их провожали…
И как Аська вернулся, тоже помню…
Дружина Вальгарда ярла остановилась на ночлег, не дойдя примерно полперехода до острова на реке Нарове, где, по уверениям местных, устроили свой стан викинги.
С вечера разразилась первая в этом году гроза.
Тугие струи дождя безжалостно хлестали землю, сбивая свежую листву; гремел гром, небо рвали пламенные всполохи. К ночи пробужденный Перун поумерил свою ярость, и под утро ливень сменился мелким моросящим дождем.
Третья стража выпала молодому дренгу по имени Репе – так мать-чудинка переделала данное отцом-варягом имя Рагинальд. Друзья-кривичи звали парня просто Репа.
Он поправил рогожу на голове и плечах.
Сырая одежда противно липла к телу. Дозорный плотнее прижался к стволу толстой ели, словно надеялся возле нее согреться. Глаза неудержимо слипались; несмотря на все усилия хранить бодрость, Репе то и дело проваливался в полудрему.
Шуршание дождя по молодой зелени заглушало прочие звуки ночного леса. Спать, спать…
Когда же Грим придет его сменять?
Копье, которое парень держал обеими руками, служило ему сейчас скорее подпоркой, чем оружием.
Дозорный не сразу понял, что его встревожило.
Железо звякнуло или вода с листьями зашуршали слишком громко?
То ли вообще приснилось?
Бывает же, что в полусне ясно слышишь звуки, которых точно не может быть.
Вот вроде опять…
Показалось?
Оторвавшись от дерева, Репе древком копья раздвинул еловые лапы – сейчас с них полведра воды ливанет за шиворот! – сдернул рогожу, чтобы лучше слышать, и высунул голову наружу.
За шиворот все-таки налило, ну и велс с ним. Что же это было?
Он приподнялся на полусогнутых ногах, изо всех сил всматриваясь в сырую темноту. Вроде снова звякнуло где-то справа за деревьями. Проклятый дождь, ничего не дает разобрать…
Торопливые шаги раздались совсем с другой стороны, хрустнула ветка.
Репе стал разворачиваться, перехватывая копье и открывая рот, чтобы закричать, но не успел. Тяжелое тело обрушилось на него, сбив с ног, готовый вырваться крик перешел в сдавленное мычание: чья-то мозолистая ладонь заткнула рот, а справа под ребра будто вбили ледяной гвоздь.
Раз. Затем еще!
Захрипев, Репе начал оседать; напавший резко запрокинул его голову и полоснул ножом по горлу. Затем осторожно опустил обмякшее тело на землю и негромко свистнул.
Из лесу крадучись стали выходить вооруженные люди; на многих были шлемы. Дружина морского конунга Оттара готовилась к броску.
Обдумывая впоследствии произошедшее, Торлейв, Асмунд и другие хирдманы легко догадались: у викингов наверняка были дозорные на порогах Наровы. Вероятно, кто-то из местных.
Если бы проявить догадливость вовремя!
Ведь ничего сложного: викингам следовало узнавать заранее, не идет ли к ним со стороны кривичей добыча или опасность. И пороги были самым удобным местом для дозорных: на их преодоление у любой дружины, а тем более торгового обоза уйдет целый день. Потом усталые путники встанут на ночлег – и сидящие в засаде получат целые сутки для подготовки к бою.
