Книга Ольга, лесная княгиня, страница 41. Автор книги Елизавета Дворецкая

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ольга, лесная княгиня»

Cтраница 41

Из тьмы выскочил кто-то с белой повязкой на рукаве; Гардар полоснул его мечом по животу, и тот упал с воплем. За спиной у Вальгарда и его людей была река, но возле лодок викинги значительно превосходили их числом.

Асмунд бежал изо всех сил.

Поскользнулся в грязи, упал, но не выпустил оружия, боясь в темноте потом не найти. Поднялся, опираясь на щит. Ноги разъезжались, в этот миг он был совсем беспомощен и представлял собой легкую жертву, однако темнота в этот раз его спасла.

Когда он утвердился на ногах, звуки драки раздавались уже почти вплотную.

Судя по шуму, сражались три-четыре десятка человек. На фоне речной воды он различил знакомый силуэт Вальгарда с наполовину разбитым щитом. Тот рубил направо и налево, как бешеный! Слева от него бился Гаут; но не успел Асмунд его толком разглядеть, как тот уже упал.

Вальгард не замечал, что его бок остался открытым. Но Асмунд теперь знал, куда ему встать. Скользя по грязи и больше всего на свете желая лишь не грохнуться еще раз, он устремился к родичу-воеводе.

И вдруг, прямо у него на глазах, Вальгард упал.

Асмунд сперва подумал, что вождь тоже поскользнулся. И лишь чуть погодя осознал, что в тот миг рядом с ним что-то блеснуло.

И словно развеялись чары: Асмунд осознал, что уже некоторое время орет во все горло, но сам себя не слышит. Кто-то из викингов стоял к нему боком – он ясно видел белую повязку на рукаве. Заметив Асмунда, тот развернулся и рубанул мечом; парень присел, пропуская удар сверху, как тысячу раз делал во время упражнений, и так же безотчетно, заученным движением ударил в ответ над плечом. Противник завалился, Асмунд перепрыгнул через тело и наткнулся на своих.

Кого-то волокли на руках в лодку, Асмунд сообразил: это Вальгарда несут, он же ранен.

До слуха донесся звук Разрушителя Мозгов: трубили «все назад».

– Отходим! – что есть мочи орал Лейв. – Все назад! Все в лодки!

Успевшие добежать до вождя спешно выстроили «стену щитов» и стали пятиться к лодкам.

Раненого Вальгарда уже унесли.

Асмунд не замечал, что вошел в воду, пока не наткнулся спиной на что-то высокое и твердое – это оказалась лодка.

Держа перед собой меч и щит, он прикрывал товарищей, пока они толкали лодку на глубину, и пятился в воду. Смутно виднелись перед ним фигуры викингов, он не решался повернуться спиной к берегу и даже не слышал, что ему кричат; в конце концов его взяли за плечи и втянули в лодку.

Она тут же отплыла.


Только теперь Асмунд опомнился и выпустил щит. Руки были как деревянные, но раньше он этого не замечал. Рядом втаскивали через борт еще кого-то из своих. Викинги не преследовали их, и потрепанная плесковская дружина на веслах двинулась обратно, вверх по течению Наровы. Шли всю ночь, осторожно продвигаясь вперед: все равно было не видно, где можно пристать. Лейв, оставшийся за старшего, рассчитывал утром найти помощь в каком-то из знакомых селений: обиходить и перевязать раненых, в первую очередь – Вальгарда.

Но к утру, когда стал виден берег и появилась возможность выбрать место и причалить, вождю помощь была уже не нужна.

Пока они плыли во тьме, он скончался от полученной раны.


В тот день случилось столько всего, что когда я об этом вспоминаю, мне кажется, это был не один день, а целая вереница дней.

С утра мы с другими моими сестрами, которые из Люботиной веси, ходили выбирать березку. Про выборы Лели даже разговору не было: все знали, что это будет Эльга.

Во-первых, она была самая красивая – и у нас в усадьбе, и в Люботиной, и даже в Плескове. А во-вторых, она дохаживала в девках последнюю весну: осенью ее увезут в Зорин-городок. И я поеду вместе с ней, у нас давно так было уговорено.

Пожалуй, тогда я впервые осознала, что это последние в нашей жизни весенние венки. Пять лет, с тех пор как надели поневы, мы приносили сюда цветы, но через год мы будем очень далеко от нашего Варягина… и от Великой, и от Русальего ключа, и от Ладиного камня…

А что нас ждет там, на том берегу нашей будущей жизни?

В первый день в наших краях березку только выбирают, но еще не наряжают. А после этого ходят к Русальему ключу и Ладиному камню и везде оставляют венки.

Рассказывают, что русалки зиму спят в ключе, а как проснутся – на белый свет выходят. Поэтому перед тем как наряжать березы, девушки ходят всегда к ключу и там в первый раз кладут венки и красные яйца.

Из рощи мы все пришли с двумя венками: один на голове, другой в руках.

Берег Великой – известковый, обрывистый, и ключ вытекает прямо из него, сбегая вниз множеством прядей. Наверное, его потому и зовут Русальим, что похож он на распущенную девичью косу.

Мы встали по сторонам – нас было много тогда, десятка два, все, кто есть в нашем Варягине и в Люботиной веси. А Эльга пробралась на камень прямо посреди потока. И мы стали «будить русалок», как это называется. Эльга первая запевала, а мы подхватывали, хлопали и притоптывали на месте, будто пляшем и русалок приглашаем, но пока тихонько – они же еще не резвые спросонья.


Русалочки-душечки, серые кукушечки,

Мы к вам пришли, вам веночки принесли.

Собирайтеся, снаряжайтеся,

В белый свет выбирайтеся.

В чисто поле – погулять,

В луг зеленый – поплясать,

В лес густой – поскакать,

С нами песни поиграть.

Потом все мы раскладывали свои венки на камнях среди воды и вокруг, и Эльга снова пела первая, а за ней остальные:


Я умоюся росой,

Чистой девичьей красой,

Опояшуся зарей, частой звездой.

Вода-водица, белая сестрица,

По телу сбегай, тело омывай,

Чтобы были мы лицом белы,

А красотой красны.

И тогда в первый раз можно было из Русальего ключа умываться.

Мы все и умывались: были в одних сорочках, косы расплели, как будто тоже были русалками; вода холодная, по рукам течет, сорочки все мокрые, потом зябко…

Я и сейчас помню, какая веселая жуть пробирала нас от прикосновения этой воды: не от холода, а от чувства, что мы умываемся русалочьим духом, растворенным в ней, что теперь они невидимо будут жить в нашей крови, пока мы не проводим их неделю спустя. Плескали водой друг на друга: дескать, Вострянка плохо умывается, вон, на лбу грязно…

И русалочий дух тут же давал себя знать: становилось весело, хотелось озоровать, бегать!

Мы и бегали – гонялись друг за другом, валяли по траве. Наверное, со стороны мы выглядели точно как русалки. Визгу было да хохота – мать говорила аж в Варягине слышно.

Потом мы шли на тот берег, где Люботино. У нас еще оставалось по одному венку, а их в этот день носят к Ладиному камню. Ладин камень – большой, вросший в землю валун, серый, с белым зерном, человеку по грудь высотой. Мы всегда обводили его кругом и тоже пели:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация