– Предполагают, что он с женой. Послушайте, Барт, сейчас мне нужно кое-что сделать, а потом я пойду на набережную.
– Давайте я вас подброшу. Я на машине. Если он не уплыл на “Кристабели”, он может болтаться в гавани, и тогда я покажу его вам.
Колдвэлл кивнул и стал набирать какой-то номер.
– Я подожду в машине, – сказал я и вышел.
Садясь в “мазер”, я быстро переваривал услышанное.
"Он с женой, вот почему я увидел в палатке две кровати и женские вещи”.
Через пять минут Колдвэлл подсел ко мне в машину и мы поехали в гавань.
– Кто этот парень, Лу? Чего все так переполошились?
– Если это тот, кого мы ищем, то его имя – Альдо Поффери, итальянский террорист. На нем три убийства, на его жене – два. Итальянская полиция считает, что из “Красных бригад” они – самые отъявленные.
– А чего ему тут-то понадобилось?
– Ну, в Италии ему стало слишком жарко. А здесь, наверно, сколачивает деньги для “Бригад”. По крайней мере, версия такая. Похоже на то. Они с женой ограбили в Милане три банка. Полиция предупредила нас, чтобы мы его поджидали. Они считают, что он уже месяц назад добрался до Нью-Йорка. Все это время мы рыщем, ищем их, но пока без толку. Эти отпечатки – первый сигнал.
Я свернул к гавани, и мы вышли из машины. Из толпы к нам поспешили детективы – Том Лепски и Макс Джейкоби. Колдвэлл быстро пересказал им, как я столкнулся с Поффери и сообразил проверить отпечатки, оставшиеся на оброненной им зажигалке.
– Ты еще станешь настоящим детективом, Барт, – усмехнулся Лепски.
Его– то самого я считал лучшим детективом в ФБР, с чем он не думал спорить.
Колдвэлл показал им фотографию Поффери – ту, к которой он пририсовал длинные волосы и бороду.
– Барт его видел и разговаривал с ним. Так что давайте сделаем так: Барт пойдет с тобой, Том, а мы с Максом составим другую пару. Этот Поффери крайне опасен, будьте осторожны.
– Ладно, – сказал Лепски и покосился на меня:
– Оружие при тебе?
– Как всегда.
– Если начнется стрельба, прикроешь меня, – распорядился Лепски. – Пошли.
Оставив Колдвэлла с Максом наблюдать за стоянкой яхт и ларьками со всякой снедью, мы с Лепски зашагали по набережной к торговой гавани.
– Давай расспросим Эла Барни, – предложил Лепски. – От этого старого тюленя ничто не укроется.
Эл, как всегда, восседал на своей тумбе с пустой пивной банкой в руке. Он встретил Лепски неодобрительным взглядом.
– Привет, Эл, – воскликнул Лепски.
– Добрый вечер, мистер Лепски. – Барни перевел маленькие глазки на меня, потом снова посмотрел на Лепски.
– Мы тут разыскиваем одного парня, – Лепски объяснил Элу, как выглядит интересующий нас тип, – Не видел такого?
Я не сомневался, что он начал не с того конца. Если хочешь узнать что-то от Барни, надо вести его прямехонько в “Нептун” и не жалеть пива.
Барни швырнул пустую банку в море, как бы подсказывая, чего он ждет, но Лепски не принял намек к сведению.
– Не видел такого? – повторил он строгим голосом.
– Да трудно сказать, – равнодушно ответил Эл. – Эти нынешние молодчики все на одно лицо.
– Этот молодчик – убийца! – рявкнул Лепски.
Барни поднял брови.
– Да ну? – Он встал. – Пить хочется до смерти.
– Вечная твоя присказка, старый ты пьянчужка, – огрызнулся Лепски. – Так видел ты этого парня или не видел?
– Не могу припомнить, мистер Лепски, – с достоинством ответил Барни и заковылял к “Нептуну”.
Лепски злобно глядел ему вслед.
Я посмотрел туда, где стояли на якоре яхты. Колдвэлл и Джейкоби разговаривали с рыбаками. Увидел я и Джоша Джонса: он сидел на борту яхты Хэмела. Но вдруг вскочил, спрыгнул с яхты и мгновенно исчез, смешавшись с толпой.
– Вот с кем нам надо поговорить – с Питом Левински. Уж если он не видел этого Поффери, больше и спрашивать некого, – сказал Лепски. – Он должен где-нибудь здесь болтаться.
Пит Левински! У меня на миг перехватило дыхание. Пит, хоть и спился, в душе оставался полицейским. Если он поймет, что может помочь городской полиции, информацию утаивать не станет. Начнет Лепски задавать вопросы, и Пит все выложит: и то, что я расспрашивал его о Джоше Джонсе, и то, какой интерес я проявил к мужчине и женщине, которых Джош прошлым вечером повел к себе домой. А тогда уж Лепски возьмется за меня. Я ведь рассказал Питу, как выглядит мой хиппи, и он сообщит об этом Лепски. Если окажется, что хиппи и есть Аль-до Поффери, а я не сомневался, что это именно так, быть мне за решеткой.
Меня могут обвинить в укрывательстве преступника, а то и признать соучастником.
– Пит совсем спился, Том, – заметил я. – Не стоит тратить на него время.
– Может, и спился, но ведь он – бывший полицейский. По мне, так это имеет значение.
Лепски остановил одного из проходивших мимо бродяг – низенького человека в помятой грязной гоночной кепке и в рваных парусиновых брюках.
– Эй, Эдди, Пита не видел? – спросил он.
– Сегодня нет, шеф. Обычно он всегда здесь сшивается, но сегодня не видел.
– Может, знаешь, где он живет?
– Крабий двор, двадцать шесть, – отрапортовал Эдди и с надеждой спросил:
– Покурить не найдется, шеф?
Лепски дал ему сигарету, кивнул мне и пошел в сторону домов. Я последовал за ним, чувствуя, что, несмотря на зной, покрываюсь холодным потом.
Лепски углублялся в портовые трущобы – в лабиринт переулков и улочек, темных, дурно пахнущих, застроенных странными сооружениями из досок и толя. Похоже было, что Лепски хорошо здесь ориентируется. Я брел за ним.
– Ну и грязная же дыра! Как тут только живут? – вздохнул он.
Я молчал. Во рту у меня пересохло. В голове вертелись варианты, что врать, если Пит расскажет Лепски, кто нанял его следить за Джонсом.
– Ну вот, пришли, – объяснил Лепски, останавливаясь перед подворотней, которая вела в узкий двор, окруженный высокими обшарпанными зданиями. Через двор были протянуты веревки, на них сушилось рваное белье, оно же висело на балконах. Мусорные баки перед дверьми были переполнены, тошнотворно пахло рыбой, пережаренным маслом, мочой и гнилыми овощами. Я старался дышать ртом.
Стайка замурзанных ребятишек играла во дворе в футбол. Увидев Лепски, они тут же бросили играть и скрылись в переулке.
Развалюху номер двадцать шесть Лепски обнаружил в дальнем конце двора. У меня было ощущение, что за нами наблюдают, но, когда я резко повернулся, никого не увидел.
Лепски заглянул в дверь:
