– Да ладно тебе, – беспечно сказала Локки, раскусывая очередной кочанчик. – Твоя проблема в том, что ты совсем не умеешь расслабляться. Я ж тебя для этого в клуб и вытащила. Ты только погляди, какой масик танцует.
Мускулистый «масик» на сцене старательно прыгал, вращая фигурными ягодицами, прикрытыми стрингами. Женщины разного возраста визжали, как школьницы, и рвались к нему, охрана с трудом сдерживала их напор.
– Чего я тут нового увижу? – кисло заметила Раэль, отпив минералки.
– Убийцы вообще довольно ограниченные люди, – съязвила Локки, вытирая тарелку кусочком хлеба. – На что тебя в принципе хватило? На этот убогий маскарад с мужской одеждой? По-моему, наш пол все и так раскусили.
– Слушай, не будь так примитивна, – огрызнулась Раэль. – В конце концов, это же Москва, тут рулит стиль унисекс. Переодеться в мужские шмотки – не такая уж плохая идея. Я сама в этом городе давно перестала отличать, где у них мальчик, а где девочка. Гей-клубы растут как грибы, на поп-сцену никто из нормальной ориентации сто лет не пробивался.
– Это да, – согласилась Локки. – Все смешалось – мужики переодеваются в баб, а бабы – в мужиков. Тут даже пресса десять лет не может разобраться, как правильно звать Верку Сердючку – она или он. Но реально ты перегнула палку, перестреляв такое количество народу. Представь себе завтра утренний выпуск новостей, когда в лаборатории найдут трупы мента с экспертом.
Диджей врубил ударную песню She‘s a Maniac, толпа с визга перешла на настоящий рев, в танцоров снова полетели лифчики и что-то кружевное.
– Свидетелей всегда надо убирать, – прошептала Раэль. – Знаешь, у меня столько тысяч лет не было заказов… пришлось срочно перечитать и просмотреть приличное количество триллеров – и везде рецепт один и тот же. Хоть один свидетель выживет – и все, киллеру кранты, повяжут.
– Так я и знала – надо было отобрать у тебя «День Шакала», – хлюпнула соусом Локки. – Ты когда прочла – неделю даже в душ ходила в черных очках. Пистолеты вон купила с глушителями. А «Лицо со шрамом»? Ты ведь действительно хотела пойти на первое «дело» с пулеметом – типа say hello to my lil friend
[32]
. Скажи спасибо, что я отговорила. Стрельба эта по-македонски, как у Тарантино… лучше б тебе такой заказ вообще не поручали.
– Я чуток заржавела, – созналась Раэль. – Одно дело – прибить толпу вооруженного народа, а другое – одинокого человека. Признаюсь, я существенно подрастеряла квалификацию в убийствах. Но ты же сама понимаешь, что ангелы возмездия давно переориентированы на другую работу. Здорово, да? Сначала тебе веками внушают: ты крутой киллер, сноси огнем и мечом всех, кто стоит на пути сил добра. А потом: цели изменились, положи меч на полочку, дорогая, тебе уже подобрали новую работу, будешь составлять букеты из нежных розочек. В жопу бы им вставить эти розочки… Я тебе так скажу – если ангела однажды научить убивать, это потом сидит в перьях генетически. Ну, грохнула троих…
– Четверых, – поправила дотошная Локки. – Гаишника, который нас запомнил, уже забыла? Жестоко ты его – пулю в затылок, и в речку.
– Одним больше, одним меньше – какая разница, – тоном Аль Пачино произнесла Раэль. – Нас все равно не найдут – ты знаешь, как работает здешняя полиция. Этот мент из Дмитрова был исключением.
Огромный экран на стене беззвучно транслировал итоги новостей дня: в архивной записи мелькнули помятые щеки Сергея Мавроди, который триумфально выходил из тюрьмы: народ встречал его салютом из яиц и сметаны. И без того недоброе личико Раэль перекосилось от ярости.
– Вот его бы я и без лицензии прикончила, – прошипела она. – К сожалению, в разрешении на ликвидацию, которое Калипсо забрала из тайника RL2, «прописано» только десять человек (Раэль стукнула по столу голубой карточкой с голограммой в виде крыла). И жирный минус – строго сказано, что запрещается убивать без необходимости. Интересно, как RL2 удалось выцыганить у Голоса эту лицензию? Впрочем, извини, отвлеклась от темы. Так ты знаешь, сколько я бабла из-за этого типа (кивок в сторону Мавроди) в итоге посеяла? По самую верхушку крыльев оказалась в долгах.
– Ты вкладывала бабло в «МММ»? – подавилась капустой Локки. – Чокнулась, что ли? Нам же запрещено зарабатывать деньги на Земле.
– Какая ты правильная, – ехидно ухмыльнулась Раэль. – А на что б мы тогда тут сидели? Да, таковы правила, но кто им следует? Нас отправляют на Землю, где мы должны жить в определенных условиях, но при этом командировочных не платят, ибо в Раю не приняты к обращению никакие финансовые средства! Конечно, я покупала билеты «МММ». На Земле слишком много соблазнов, чтобы рядовой ангел мог им противостоять. Некоторые «наши» откровенно крышуют офисы Голоса… в конце концов, если его представители собирают хорошую кассу, то должны делиться – так, кстати, Голос и велел. Совершат пару чудес с телекинезом, прихожане жертвуют больше, доход – пополам. Многие находят иной выход – держат банки на подставных лиц. Говорят, один архангел даже выбился в крупные олигархи: правда, для этого ему пришлось ампутировать себе крылья, чтобы иметь возможность ходить в баню и заключать там нужные сделки. Паренька можно понять – мне тоже тяжело везде ходить с крыльями, привязанными плотно к спине: затекают. Что касается «МММ», то получение бабла на халяву не считается грехом: если на тебя упало бабло, то это дар свыше. Кто без греха, пусть первый бросит в меня камень.
– Ой, напрасно ты так выражаешься, – скривилась Локки. – Знаешь местный народ: на тебя обрушится груда камней, и каждый будет заявлять, что, в отличие от тебя, чист и невинен. При Голосе никто не признается в грехах.
– Пусть, – не сдавалась Раэль. – Зато я не грешна в другом, и это главное. Даже во время жесточайшей депрессии я никогда не бухаю. Именно поэтому после смерти я и попала в Рай, и это меня, кстати, совсем не удивило.
– А секс? – игриво подмигнула Локки. – Ты ведь знаешь, что…
– Знаю, – прервала ее Раэль. – Именно из-за того, что кое-кто нарушил правила насчет секса, мы обе с тобой понесли жестокое наказание, и несем через годы вечную боль, которая останется с нами навсегда. Я сознаю свой ужасный грех. Но они … они же не заслужили, чтобы с ними так, правда?.. Я каждую ночь вижу их во сне: как они заговорили, как пошли, как улыбнулись… И если бы не та сволочная записка Голосу…
Из глаз Раэль брызнули слезы. Она потянулась за салфеткой.
Улыбка исчезла с лица Локки, уголки ее губ дрогнули и опустились.
– Да, на это трудно что-либо возразить, – прошептала она. – Но дело даже не в нарушении правил, им и верно почти никто не следует. Эти уроды заслужили смерть за то, что они сделали своими погаными руками. Ни у кого из тех двухсот ничего не наладилось после – ты об этом знаешь? Они спустили нашу жизнь в унитаз в угоду своей зависти и интригам. И я так считаю, и Калипсо, и Лаэли. Один лишь наивный Чарли искренне полагает, что использует нас, – и ему невдомек, что скорее мы используем его.
