Через час моя машина уже ехала по цветному гетто Бест Майами. Часы показывали 21... Мы с Чиком проглотили по булочке с рубленым бифштексом, потом он поехал на какое-то свидание, которое подозрительно часто именовал "деловым", затем я вернулся в свою двухкомнатную квартирку, уложил чемодан для поездки в Сирль и решил, что у меня есть еще время заехать в Майами и попытаться найти Смита.
Вечер был жарким и душным. Приехав в Майами, я остановил свою машину на углу и промаршировал под любопытными взглядами к обветшалому бунгало по правой стороне.
В качалке сидела огромная толстая женщина, уставившись глазами в одну точку. На ее голове был сооружен тюрбан из ярко-красного платка, одета она была в цветастое платье, полинявшее от многочисленных стирок. Ее маленькие глаза переместились на меня, когда я вышел из машины, толчком отворил калитку садика и пошел к веранде. Я не сомневался, что глаза всех людей, сидевших на других верандах, смотрели на меня.
– Миссис Смит? – спросил я, остановившись перед толстухой.
Теперь я мог определить, что ей было около пятидесяти. Ее широкая, черная физиономия имела то решительное выражение, которое характерно для женщины, всю жизнь старающейся "жить не хуже других" и не желающей примириться с тем фактом, что это неосуществимая мечта.
Она слегка наклонила голову.
– Да, это я.
– Мистер Смит дома?
– Зачем вам нужен мой муж? Если вы что-то продаете, можете нас не беспокоить. Деньгами распоряжаюсь я, у меня нет лишних, чтобы потратить их на какую-нибудь ерунду.
В проеме двери появился высокий широкоплечий негр. На нем была надета белая чистая рубаха и джинсы. Его коротко подстриженные волосы во многих местах были тронуты сединой. Налитые кровью черные глаза смотрели внимательно, но когда широкие губы раздвинулись в широкой улыбке, обнажив белые зубы, его физиономия стала необычайно дружелюбной.
– Чего вы хотите, мистер? – спросил он низким очень приятным голосом.
– Мистер Смит?
– Правильно... Это я.
– Мистер Смит, надеюсь, я вас не очень сильно оторву от дел. Чик Барли сказал, что вы, возможно, обрадуетесь моему визиту.
Его улыбка стала шире.
– Мистер Барли замечательный человек, конечно, я всегда счастлив с другом мистера Барли встретиться.
Он шагнул вперед и протянул руку, которую я с удовольствием пожал.
– Дирк Уоллес, – представился я, – работаю у полковника Пармелла.
Он снова улыбнулся.
– Другой великий человек. Входите же, мистер Уоллес. Наши соседи излишне любопытны. Давайте выпьем.
– Хэни! – резким голосом крикнула его жена. – Осторожнее с выпивкой.
– Успокойся, Ханна, – сказал он, ласково улыбаясь женщине. – Немножко виски не повредит хорошим друзьям.
Он провел меня в небольшую комнату. Обстановка была самая простая: два кресла, три стула, стол.
– Садитесь, мистер Уоллес.
Смит указал на одно из кресел.
– Что вы скажете в отношении скотча?
– Что ж, прекрасно.
Пока он отсутствовал, я осмотрелся. На стене висел его портрет в солдатской форме, его свадебная фотография и портреты двух забавных детей. Смит вернулся с двумя стаканчиками, в которых постукивали кусочки льда.
– Как поживает мистер Барли? – спросил он, протягивая мне один из стаканов. – Я давненько его не видел.
– Хорошо, спасибо. Он передает вам свои наилучшие пожелания.
Смит заулыбался и сел напротив меня.
– Знаете, мистер Уоллес, мы, солдаты, не слишком-то любили наше начальство, но мистер Барли был совсем не таким, как остальные. Он не забывал о нас, когда мы были на передовой. Заботился о нас. И мы его очень любили.
Он поднял свой стакан и отсалютовал мне. Мы выпили. Скотч чуть не содрал кожу у меня с гортани.
Смит внимательно смотрел на меня.
– Чуточку слишком крепкий, да? – спросил он, заметив, что у меня выступили слезы на глазах. – Мы, старые солдаты, любим такой ликер.
Я поставил стакан на стол.
– Знаете, я так и не попал во Вьетнам. Все было кончено до того, как у нас закончилась подготовка.
– Значит вам повезло. Вьетнам не был увеселительной прогулкой.
Я вытащил пачку сигарет из кармана и предложил ему. Мы оба закурили.
– Мистер Смит...
Он снова улыбнулся:
– Догадываюсь, что вы были офицером... Верно?
– Это старая история. Зовите меня Дирком.
– С удовольствием.
Он выпил, вздохнул, затем спросил:
– Так вы работаете у полковника?
– Да, я приехал к вам, потому что Чик сказал, что вы сможете мне помочь.
Правда?
Он удивился:
– Ну что же, конечно. Помочь? Но как?
– Митч Джексон. Помните его?
Смит потерял свою улыбку.
– Я его помню, да, – ответил он неожиданно холодным, ровным голосом.
– Я копаюсь в его прошлом. И это очень важно. Что бы вы мне ни сказали, это – конфиденциально. Я просто хочу услышать ваше правдивое мнение о нем.
– Для чего?
– Вчера умер его отец. Ведется расследование. Мы предполагаем, что Митч Джексон может быть косвенно причастен к этой смерти.
– И вы хотите знать мое искреннее мнение о нем?
– Да. Заверяю вас, что если вы мне что-нибудь и скажете, это не уйдет дальше четырех стен. Даю вам слово. Задумавшись, он двигал своими большими ногами.
– Я не люблю говорить плохо о покойниках, – наконец изрек он. – В особенности о герое, награжденном "Медалью Почета".
Я снова снял пробу со скотча. Он все еще был ужасным, но я, кажется, уже привык к этому "ликеру".
– Как солдаты относились к Митчу? Как вы сами относились к нему?
Он поколебался, потом пожал плечами:
– У него было много любимчиков. В этом было все дело.
Возможно, вы не знаете, но когда штабной сержант имеет любимчиков, а остальных солдат смешивает с грязью, он не популярен. Именно так обстояли дела у Джексона.
– Как относился к вам?
– Я из-за него хлебнул горя. Мне поручали самую грязную и трудную работу. Более половине батальона доставался сердитый конец его палки, если можно так выразиться, другой – ласковый.
– Для этого должны быть основания.
– Основания были, не сомневайтесь... Все ребята, которые пошли в джунгли до того, как налетели бомбардировщики, были его любимчики. Именно эта, а не какая-то другая причина заставили его поехать за ними. Не потому, что он их очень любил, а потому что они приносили ему более тысячи долларов в неделю. Он же был настолько жадным, что не мог выдержать, чтобы источник его дохода был перебит. Если бы те ребята не были его любимчиками, он бы по этому поводу и пальцем не пошевелил, чтобы спасти их. Вот так он получил свою медаль: пытаясь спасти свой еженедельный доход.
