Он замолчал, потом с надеждой спросил:
– Ну как?
– Пока замечательно. Сейчас задам дополнительные вопросы. Ничего не сказано о детях. Фактически, справка касается только их социального положения.
– Я все это нашел в газете...
– Все ясно. Но я-то хочу знать как можно больше об этой женщине. Откуда она и кто такая. Есть ли у них дети.
Терри тихонечко застонал:
– О'кей, завтра я займусь этими вопросами.
– Запасайся самой острой лопатой и приступай к раскопкам! – сказал я и положил на место трубку.
Выйдя из телефонной будки, я понял, что Боб Вьэт скучает, и подошел к нему.
– Пегги нездорова? – спросил я, останавливаясь перед ним.
Он печально посмотрел на меня.
– Она в больнице.
– Приношу вам свои соболезнования... Ей плохо?
– Врачи говорят: трудный случай, но они обещают справиться.
Болезненная судорога исказила его бледное лицо, но он выжал жалкую улыбку:
– Мистер Везерспун покупает отель.
Он растерянно развел руками:
– Он отчаянно со мной торгуется, понимая, что я долго не протяну. Во всяком случае, Пегги не будет голодать.
Мне было больно смотреть на этого несчастного молодого человека, который ухитрялся не показывать всем, как он страдает.
– Мистер Везерспун планирует модернизировать отель, – продолжал он. – Весь старый персонал будет заменен, таков ход времени.
– Похоже, что мистер Везерспун коллекционирует собственность в Сирле.
Он кивнул, потом потянулся за моим ключом.
– Наверное, вы уже будете ложиться, мистер Уоллес?
Я забрал ключ, улыбнулся ему и поднялся на лифте к себе наверх.
У себя в номере я стал не спеша оценивать прошедший день, то, что услышал от Терри, и пришел к заключению, что все еще топчусь на месте. После этого мне осталось только принять душ и лечь спать.
Я нашел Белли Воткинса за подрезанием завядших роз на кустах, окаймлявших дорожку к его бунгало.
Увидев мою машину, он выпрямился и пошел мне навстречу.
Безукоризненно аккуратный и элегантный в своем белом костюме и панаме, он выглядел сошедшим со страниц романа "Унесенные ветром".
– А я-то все думал, когда буду иметь удовольствие снова видеть вас, – сказал он, пожимая мне руку. – Хотите кофе?
– Спасибо, нет. Я только что позавтракал.
Время было 10.05.
– Как ваше колено?
– То лучше, то хуже. Когда бывает лучше, я немного работаю в саду.
Я остановился, любуясь розами.
– Лучших никогда не видел! – воскликнул я совершенно искренне.
– Знаете, я ведь с ними разговариваю.
Он рассмеялся:
– Цветы реагируют на ласку. Они любят, когда ими восторгаются.
Мы уселись в качалке в тени. Он закурил трубку, я – сигаретку
– Итак, молодой человек, нашли вы Джонни? – спросил он.
– Это требует много времени... Причина, по которой я пришел к вам сегодня, мистер Боткине: я хочу поговорить о вашем сыне.
Тень пробежала по его лицу.
– Какое отношение он имеет к Джонни?
Голос его зазвучал чуть резче.
– Не знаю. Я вроде рыбака. Забрасываю удочки в поток в надежде что-то поймать. Вы не имели от него известий?
– Не имею с тех пор, как его призвали в армию. Тому уже десять лет. И, откровенно, не хочу их получать. От него не было ничего, кроме неприятностей. Если бы не он и его отвратительное поведение, Китти была бы жива по сей день. Это он вогнал ее в могилу.
– Как я понял, они с Митчем были приятелями?
– Пара негодников. Да, как я считаю, Сид верховодил. У него была хорошая голова, только досталась она дурному человеку.
Белли вытянул изо рта трубку, посмотрел на нее и горестно вздохнул: – Ни я, ни Китти не могли понять, где мы допустили ошибку. Мы окружили его теплом и заботой, но в то же время не слишком его баловали. Его скверные наклонности начали проявляться рано. Уже в четыре года он тащил из моего стола. Если бы он попросил меня, он получил бы решительно все, но ему было интереснее воровать. Позже он стал таскать у меня из кассы, я поймал его за этим и хорошенько наказал, но это не помогло. Просто он стал действовать осторожнее и хитрее. Они с Митчем повадились ездить в Парадайз-сити на мопеде Митча. Старый Фрэд купил его Митчу. Там они воровали самым форменным образом. Я знал это, потому что не спускал глаз с Сида, а у него появились деньги на сигареты и модные вещи. Так что ничего не изменилось... Китти не осушала слез. Сид ее постепенно убил.
– Бессердечный малый, – сказал я с возмущением. – Попав во Вьетнам, он вам не писал?
– Один раз прислал Китти открытку, в которой сообщал о своем приезде. После этого ничего.
– У вас нет случайно его фотографии, мистер Боткине? – спросил я как бы между прочим.
– Фотографии? Как же, есть. Припоминаю, что он прислал Китти свой портрет в военной форме до того, как они сели на корабль...
Он вопросительно посмотрел на меня:
– Хотите взглянуть?
– Если это не доставит вам больших хлопот.
Я широко улыбнулся ему:
– Понимаете, ловлю рыбу...
Он медленно поднялся на ноги:
– Пойдемте в дом. Я покажу вам.
Мы вошли в аккуратную гостиную. Он подошел к письменному столу и начал рыться в ящике, а я подошел к заднему окну и посмотрел на маленький садик с тыльной стороны дома. Там имелась превосходная лужайка и другие розовые кусты. Темнокрасные крупные цветы покачивались на длинных стеблях. Я подумал, что лишь в редких цветочных магазинах можно увидеть такую красоту.
Я осмотрелся. На письменном столе виднелась портативная пишущая машинка.
– Вы печатаете, мистер Боткине?
– У меня отвратительный почерк. Я поддерживаю связь с некоторыми старыми друзьями и не хочу портить их зрение.
Он выпрямился и протянул мне конверт:
– Вот фотография Сида.
Я вытащил оттуда хороший портрет работы фотографа-профессионала, на котором был изображен молодой человек в армейском тропическом шлеме.
Так вот как выглядел Сид Боткине!
Узкие плечи, коротко подстриженные черные волосы, близко поставленные глаза, рот с необычайно тонкими злыми губами, короткий курносый нос и белый шрам, идущий от правой брови до подбородка. Оденьте его в грязное белье, потертые джинсы и рубашку, и вы увидите типичного порочного головореза.
