И вот когда участковый Зарубин подошёл к бабулям с вопросом, не видели ли они чего-нибудь подозрительного, бабули оторопели от счастья, которое им привалило, вопрос упал на благодатную почву.
– Подозрительного, – проговорили они, оглядываясь по сторонам, – да теперь всё вокруг подозрительно, – и высказали всё, что знали, о каждом жильце дома.
Участковый уже был не рад, что попал в эту западню, но прерывать их было нельзя. Он поощрял словами:
– А вот это безобразие – разберёмся, а к этим я зайду, на этих составлю протокол.
Бабули цвели: редко им выпадало такое счастье выговориться и отомстить одновременно.
– Сейчас усиливается борьба с нелегальной миграцией, не живут ли в доме посторонние?
– Да как же не живут, милок, – и бабули наперебой стали давать информацию.
Семёнов делал вид, что активно записывает, чем вводил бабулек в неимоверный восторг. Два часа он уже выслушивал их бред и измышления. В этой мутной воде сплетен, междоусобиц и взаимных обид нужно было выловить ценное зерно нужной ему информации, терпенье подходило к концу.
– Да вот, из двадцатой квартиры Верка, – заговорила Петровна, молодющая стала, а была, как мы. Дочка её, Надежда, завела московского парня, так уж ни стыда, ни совести, живёт у них.
– Что за парень? – почуяв удачу, спросил Зарубин.
– Так это, молодой, здоровый.
– Как одет? – проявил интерес Зарубин.
После описания сомнений не оставалось – это был интересующий его объект. Посидев ещё пол часика, участковый поблагодарил бабушек и, сославшись на дела, ушёл.
В опорном пункте всё ещё раз взвесил и поднял трубку служебного телефона. Набрал номер начальника.
– Слушаю, капитан Шаров, – раздался голос его начальника.
– Докладывает участковый Зарубин. Объект, указанный в ориентировке, обнаружен по адресу: улица Дачная, дом пять, квартира двадцать, – и пересказал разговор с бабулями.
– Молодец, Зарубин, – похвалило его высокое начальство, – пока ничего не предпринимай, жди указаний.
– Есть, – ответил воодушевлённый похвалой Зарубин.
А Шаров уже звонил полковнику Путову:
– Объект обнаружен, – доложил Шаров и выдал полковнику координаты, которые узнал от участкового.
– Молодец, Шаров, – похвалил полковник, – не спугните объект. Установите наблюдение и, как только появится подозреваемый, задержите.
– Товарищ полковник, – озадачился Шаров, – так у меня же участковые в форме – они демаскируют срытое наблюдение.
– Правильно, Шаров, поэтому мы подключим оперативников к этому делу. Через пять минут ко мне на совещание.
К балу всё было готово. Вера Ивановна, которую было не узнать, молодая, красивая; и Надежда в новом платье и счастливым блеском в глазах отправились в институт. Проходя мимо бабушек около подъезда, поздоровались, те ответили и зашушукались: «Теперь Зарубин с ними разберётся». Они даже испытали немного жалости и сострадания к бедным женщинам, которых оговорили.
Надежда была счастлива: Вей ответил, он её не забыл. И это для неё главное. Все страхи рассеялись, и теперь она наслаждалась жизнью. У входа в институт встретила однокурсниц и осталась с ними, а Вера Ивановна проследовала в зал, где должна была пройти торжественная часть. На входе её остановил представительный мужчина лет сорока:
– Извините, сюда вход только для родителей, а выпускницы заходят вон через ту дверь и садятся на первые ряды, вы разве не знаете?
– Нет, – смутилась Вера Ивановна, – я Хлебникова, пришла на вручение диплома дочери.
– Так вы мама! – воскликнул мужчина. – Прекрасно выглядите! Разрешите представиться: Мельников Иван Иванович, заведующий кафедрой. У вас прекрасная дочь, позвольте пригласить вас в родительский президиум.
Вера Ивановна растерялась и стала отнекиваться.
– Ничего не хочу слушать, – перебил её Мельников, – мама такой дочери должна быть в президиуме.
И не успела Вера Ивановна ответить, как Мельников взял её под руку и провёл в отдельную комнату, где находилось руководство института, спонсоры и родители, которым находиться здесь позволял материальный достаток. Когда они вошли, все разом обернулись.
– Господа, разрешите представить: мама Надежды Хлебниковой, Вера Ивановна.
Мужчины, мгновенно оценив эффектность и красоту Веры Ивановны, бросились знакомиться с ней. Дамы, напротив, игнорировали её, глядя с пренебрежением и даже с некоторым презрением. Красота – страшная сила, она и притягивает, и отталкивает одновременно.
– Милочка, вы похожи на студентку, сколько же вам лет? – задала ей вопрос дама очень зрелого возраста.
– Не милочка, а Вера Ивановна, мне шестьдесят лет.
Присутствующие замерли, глядя на Веру Ивановну, они не верили своим глазам.
– Как, как вам удалось так сохраниться? – воскликнула высокомерная дама. – Вы обязательно должны поделиться секретом вашей молодости.
– Я вам ничего не должна, и ничем не обязана.
– Не обижайтесь и извините меня за неверно выбранный тон, – продолжила всё та же высокомерная дама, – присоединяйтесь, пожалуйста, к нам. Налила бокал шампанского и подала его Вере Ивановне. Та поблагодарила, взяв бокал. – За наших детей, за их здоровье и успешное завершение этого прекрасного высшего учебного заведения, провозгласила она тост и пригубила вино из бокала.
Остальные тост поддержали, а высокомерная дама подошла к Вере Ивановне и теперь уже не отходила от неё, рассказывая, кто есть, кто.
Артём подъехал к институту на такси. У входа толпились вчерашние студенты и сегодняшние выпускники. Он поискал глазами Надежду и увидел её среди сокурсниц у входа. Недолго думая, направился прямо к ней.
– Всем привет, Надежда, можно тебя на минутку?
Надежда с неохотой отошла с ним в сторонку. В душе у неё что-то шевельнулось, что именно, она не поняла сама.
– Наденька, сегодня последний день в этом институте, как дальше всё сложится, неизвестно. Хотелось бы расстаться друзьями, ты меня извини за тот случай на Бештау, сам не знаю, что на меня нашло, какое-то затмение.
Его искренность тронула Надежду.
– Ладно, Артём, забыли, останемся друзьями.
Поняв, что прощён, он продолжил:
– Наденька, после Бештау не пойму, что со мной, я изменился и продолжаю меняться: появилась невероятная сила, интеллект зашкаливает, могу входить в виртуальное компьютерное пространство, только дотронувшись до клавиатуры. Я стал видеть и слышать в различных, недоступных человеку, диапазонах, появляются всё новые и новые способности. Надежда взяла его за руку.
– Не кричи, а то услышат, давай отойдем подальше от ребят. Тише Артём, – продолжила она, – об этом не нужно никому знать, а то, не дай бог, заинтересуются медики, тогда нам с тобой до конца дней в лабораториях придётся находиться.
