– И что же вы делаете?
– Думаю.
– Вы смотрите на пустой лист бумаги.
– У вас есть карта получше?
– Это было неправильно.
– Всякое случается. Забудьте об этом.
– Пуля могла отскочить от стены и попасть в меня.
– Вы шутите? Посмотрите, куда она угодила.
– Но тот, кто стрелял, не знал, что я маленького роста. Я имею в виду, заранее. Откуда ему знать? Это было совершенно безрассудно и безответственно.
– Вы так считаете?
– Я мог пострадать.
– Но вас даже не задело. Так что не стоит беспокоиться теперь.
– Меня могли убить.
– Посмотрите, куда угодила пуля, – повторил Ричер. – Она бы не попала в вас даже в том случае, если б вы встали себе на плечи.
В этот момент зазвонил телефон в кабинете, портье поспешно отправился туда и снял трубку. И почти сразу же вернулся.
– ФБР. Им нужен человек со сломанным носом. Полагаю, речь о вас.
– Очень скоро так можно будет сказать и о вас, – заметил Ричер, – если вы не перестанете ворчать.
Он прихватил с собой карту, отправился к письменному столу и взял трубку. Звонила женщина со скандинавской фамилией, родившаяся в Миннесоте. Джулия Соренсон.
– Вы еще в мотеле, – сказала она.
– Конечно, – ответил Ричер.
– Почему?
– Я уже объяснил. Дороги здесь как миллиметровая бумага. Бесполезно преследовать тех, кто опережает тебя на две минуты.
– А разве имеет значение, какой именно маршрут они выбрали? Они движутся на юг. Нам следует считать, что у них вполне определенная цель. Они не останутся в Айове.
– Я не согласен, – возразил Ричер.
– Почему?
– Приближается рассвет. Полицейские округа и города выходят на работу в семь или восемь утра. Эти парни должны понимать, что теперь всем известны номера их машины. Плюс описание самой машины и их внешности. Больше они не станут рисковать. Они не могут этого себе позволить. Значит, они должны затаиться. Где-то здесь, в Айове.
– Они могут перебраться в Миссури до наступления рассвета.
– Но они не станут. Они предположат, что там их поджидают полицейские из Миссури. Полицейские любят так поступать. Как приветствие и предупреждение. И у них будет новая, более точная ориентировка.
– Однако им нельзя оставаться в Айове, – сказала Соренсон. – На самом деле им нигде нельзя оставаться. Если они решат, что номер их машины известен, они могут предположить, что мы предупредим все мотели.
– Они не станут останавливаться в мотеле. Я думаю, они направляются в определенное место. Дело в том, что они выбрали съезд с автострады совсем не случайно. Я там не стал бы сворачивать. Это была дорога без названия. Однако они хорошо ее знали, знали, где расположена бензоколонка и где находится мотель. А это возможно только в том случае, если они бывали здесь раньше.
– Возможно, вы правы.
– И с тем же успехом я могу ошибаться.
– А на самом деле?
– Я не знаю.
– Они будут прятаться целый день?
– Я поступил бы именно так.
– Это рискованно. Они станут легкой добычей.
– Да, легкой добычей, но они не слишком рискуют. Через девяносто минут после того, как они отсюда уедут, их машина окажется внутри пустого пространства площадью в пять тысяч квадратных миль. Вы планируете объехать их один за другим и рассчитываете на удачу?
– А как поступили бы вы?
– Вы уже приняли решение относительно моей ситуации?
– Пока нет.
– Тогда вы не узнаете, что сделал бы я.
– Кто вы такой?
– Просто человек, – ответил Ричер.
– Какой именно?
– Почему вы мне перезвонили?
– Чтобы выяснить, какой вы человек.
– И к какому выводу вы пришли?
– Я не знаю.
– Я невинный прохожий. Вот и всё. Вот какой я человек.
– Все говорят, что они невиновны.
– И иногда это оказывается правдой.
– Оставайтесь в мотеле, – сказала Соренсон. – Я приеду меньше чем через час.
Джулия продолжала ехать все дальше со скоростью, которая колебалась от девяноста до ста миль в час, одним глазом поглядывая на дорогу, а другим – на карту ССН
[12]
. Она находилась уже совсем близко от безымянного поворота и начала понимать доводы гнусавого парня. «Ни один человек в здравом уме здесь не повернет». Местность впереди выглядела непроглядно темной и пустой. Никаких источников света, ничего, что могло привлечь хоть какое-то внимание.
«Они знали, куда ехали».
Зазвонил ее телефон. Это был Перри, ее босс. Камень.
– Мне удалось кое-что узнать относительно жертвы, – сказал он.
– Это хорошо, – ответила Соренсон. – Тип, которого прислал Государственный департамент, не сказал ни слова.
– Мистер Лестер? Я обратился к ним через его голову. Выяснилось, что убитый был торговым атташе. Скорее торговым агентом. Дилером. И это всё. Его задача состояла в том, чтобы помогать американским экспортерам.
– Где он служил?
– Мне не сказали. Но они проговорились, что он знал арабский. Так что дальше можешь делать выводы самостоятельно.
– А почему он оказался в Небраске?
– Никто не знает.
– Ради дела или развлечений?
– Нет, бизнес здесь ни при чем, насколько я понял. Он находился в отпуске, и его должны были перевести из одного места в другое.
– А вы знаете, что из Канзас-Сити приехали две группы по борьбе с террористами?
– Да, слышал. Возможно, это что-то значит. Или нет. Парни из отдела по борьбе с терроризмом всегда найдут повод для безумных теорий. Им нужно оправдать большой бюджет.
Соренсон промолчала.
– У нас тоже есть бюджет, который мы должны обосновать. Я слышал, ты вошла в контакт с водителем?
– Он утверждает, что путешествовал автостопом и что его оставили на заправке под дулом пистолета. Я встречусь с ним в течение ближайшего часа.
– Хорошо. Сразу же арестуй его. Убийство, похищение, крупная автомобильная кража, езда с превышением скорости – все, что сможешь придумать. И вези сюда в наручниках.
Глава 33
Шериф Виктор Гудмен совершил очевидный поступок, продиктованный осторожностью: он проехал по маршруту между старой насосной станцией и фермой, где жил свидетель. Одиннадцать миль к северо-западу от города. Сначала он вел машину медленно и очень внимательно рассматривал правую обочину дороги, которая во многих местах покрылась коркой льда. В целом местность оставалась плоской, но тут и там попадались небольшие выступы, выбоины и неровности. Как сказал помощник шерифа, знавший свидетеля, тот ездил на старом грузовичке-пикапе «Форд», слишком старом для АБС
[13]
, а если учесть, что пикап был разгружен, его заднюю часть могло заносить. И он вполне мог попасть в аварию, ведь свидетель почти наверняка спешил. А на высокой скорости его могло вынести футов на пятьдесят в поле или он мог перевернуться, если колеса попали в колею или в канаву. Поэтому Гудмен использовал луч прожектора на стойке крепления ветрового стекла, совсем сбрасывая скорость на поворотах.
