Наконец он заметил темно-синий «Форд Краун Виктория», направлявшийся на север.
Такой же цвет и такая же модель, как у машины Соренсон.
Из багажника торчат антенны, как и у автомобиля Соренсон.
ФБР.
В машине сидели два человека.
И ехали они медленно. Слишком медленно. Намного медленнее, чем подсказывала обычная осторожность. Они что-то искали. Водитель смотрел налево, пассажир – направо. Ричер наблюдал, как они ползут мимо. Он подумал, что эти двое из той четверки, что он видел на стоянке перед зданием ФБР в Омахе. Может быть, Доусон и Митчелл. Весьма возможно.
Он потягивал кофе и вычислял время, скорость и расстояние. И, как по заказу, синий «Краун вик» вернулся; теперь он ехал на юг, все так же медленно, и две головы все так же смотрели в разные стороны, две пары глаз изучали обочины, здания, людей и машины, изредка притормаживая, потом двигаясь дальше.
Затем машина поехала совсем медленно.
И свернула.
Она подпрыгнула на выбоине, выехала на усыпанную гравием стоянку кафе и остановилась, так что капот оказался в ярде от окна, в которое смотрел Ричер. Агенты так и остались сидеть в машине. Они не спешили. У них не было цели. Перерыв на кофе после долгих бесплодных поисков, и не более того. Ричер почти не сомневался, что это Доусон и Митчелл. Они моргали, зевали и вертели головами, разрабатывая затекшие шеи. Оба были в темно-синих костюмах, белых рубашках и синих галстуках, но выглядели немного потрепанными и уставшими. Один был более высоким и худощавым, чем другой, но в остальном они составляли вполне подходящую пару. Светлые волосы и красные лица. Обоим немногим больше сорока.
«Они думают, что я террорист?»
«Им известно, что вы вели машину, в которой сидели Кинг и Маккуин».
Агенты вместе вышли из машины и немного постояли на свежем холодном воздухе. Водитель вытянул руки вперед, потом опустил вниз, а пассажир широко развел локти и поднес сжатые кулаки к ушам. Ричер решил, что у обоих должны быть «Глоки» в подплечных кобурах, которые крепились к поясу. Патриотический акт давал им неограниченную власть – национальная безопасность и прочие бредни.
Они посмотрели направо, налево и обнаружили дверь в кафе.
Ричер сделал последний глоток кофе и положил два доллара под чашку. Затем выскользнул из своей кабинки и вышел в коридор, ведущий туалет. Он услышал, как хлопнула входная дверь, застучали две пары ботинок по кафельному полу. Официантка вытащила два меню и протянула новым посетителям. Ричер быстро прошел по коридору, толкнул дверь и вышел на заднюю парковку.
Он нырнул в проход между двумя зданиями, обошел мотель и двинулся вдоль задней стены. Остановившись возле единственного окна, за которым клубился пар, постучал в него и стал ждать. Окошко слегка приоткрылось, и он услышал, как смолк фен.
– Ричер? – раздался голос Соренсон.
– Вы в приличном виде? – спросил он.
– Относительно, – ответила она.
Джек подошел вплотную к окну и заглянул внутрь. Джулия стояла, завернувшись в полотенце. Верхняя его часть скрывалась под мышками, а нижняя оставалась значительно севернее коленей. Она успела частично высушить волосы. Кожа Соренсон стала розовой после душа.
Она очень неплохо выглядела.
– Ваши друзья из Канзас-Сити в кафе, – сказал он.
– Они мне не друзья, – возразила Соренсон.
– Эксперты звонили?
– Нет.
– Что их могло задержать?
– Вероятно, это довольно сложная процедура.
– Надеюсь, они достаточно хорошо знают свое дело.
– Достаточно хорошо – для чего?
– Чтобы сообщить мне то, что я хочу знать.
– Ну, это зависит от того, что вы хотите узнать, не так ли?
– Я буду ждать в машине, – сказал он. – Она за баром, через два здания отсюда.
– Хорошо, – ответила Соренсон.
Окно закрылось; Ричер услышал, как щелкнула защелка и снова включился фен. Джек зашагал на север через заднюю парковку, мимо мусорных контейнеров и груды выброшенных матрасов, гниющих картонных коробок с надписью, сообщавшей, что внутри находится две тысячи бумажных стаканчиков. Он пересек открытый участок ничейной земли и скользнул за следующее здание, оказавшееся еще одним коктейль-баром. И остановился возле пустой бутылки от дешевого шампанского.
Прямо перед ним, в тридцати ярдах, стояла машина Гудмена, на том самом месте, где он ее оставил. А рядом с ней, образуя идеальное Т, появилась еще одна машина. Коричневый «Форд Краун Виктория». Правительственная машина, вне всякого сомнения, но не ФБР. Не такая, как у Соренсон или у Доусона и Митчелла. Из крышки багажника торчали другие антенны. Официальные правительственные номера. Двигатель работал. Из выхлопной трубы поднимался дым.
И они блокировали машину Гудмена.
Сознательно или нет, Ричер не знал.
В машине, за рулем, сидел один человек. Джек видел его затылок. Волосы песочного цвета, почти такого же, как машина. Он был в свитере и разговаривал по телефону.
Свитер – значит, у него нет подплечной кобуры. Нет кобуры, нет пистолета. А отсутствие кобуры означало, что этот парень не маршал или полевой агент. И он не мог относиться к полиции, Управлению по борьбе с наркотиками, Управлению по контролю за оборотом алкогольных напитков, табачных изделий и огнестрельного оружия, Разведывательному управлению Министерства обороны или каким-то иным агентствам.
Таким образом, свитер показывал, что человек за рулем не представляет опасности.
Вероятно, обычный чиновник.
«Одежда красит человека».
Ричер подошел к машине и постучал костяшками пальцев в стекло со стороны водителя. Тот вздрогнул, посмотрел вверх водянистыми голубыми глазами, нажал кнопку, и стекло опустилось.
– Переставьте машину, приятель. Вы меня заблокировали.
Парень убрал телефон от уха и сказал:
– Кто вы такой?
– Я шериф, – ответил Ричер.
– Нет, вы не шериф. Я встречал шерифа вчера вечером. А сегодня утром он умер. Так говорят.
– Я новый шериф, меня повысили.
– Как ваше имя?
– А ваше?
Парень опешил, словно его уличили в серьезном нарушении этикета.
– Я Лестер Лестер из Госдепа.
– Похоже, ваши родители были очень экономными людьми.
– Семейная традиция.
– Так или иначе, но мне нужно уехать, Лестер.
Тот не пошевелился.
– У вас есть выбор, Лестер. Отъехать вперед или назад.
Однако Лестер продолжал сидеть неподвижно. Ричер видел, как у него в голове начали поворачиваться колесики. Медленный процесс. Однако он дошел до самого конца. Посмотрел на Ричера. «Крупный мужчина. Сломанный нос».
