– Средние.
– Какие-нибудь особые приметы? – спросила Соренсон.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду, – ответил свидетель.
– Что-то необычное на лицах. Борода, шрамы, пирсинг? Татуировка?
– Они были самыми обычными парнями.
– А как насчет цвета волос? Светлые или темные?
– Волосы? – повторил за ней свидетель. – Ну, не знаю… Волосы как волосы, обыкновенного цвета.
– Вы видели нож, когда они входили внутрь? – спросила Соренсон.
– Нет, – сказал свидетель.
– А когда они выходили, видели нож?
– Нет.
– Они были перепачканы кровью?
– Мне кажется, на одном пиджаке я заметил пару капель. Только они были черные, а не красные. Вроде воды. Как бывает на черном костюме, понимаете?
– У фонарей желтый свет, – сказала Соренсон.
Свидетель выглянул в окно, словно хотел убедиться, так ли это, и сказал:
– Да.
– Значит, в желтом свете кровь могла казаться черной.
– Наверное.
– Красная машина принадлежала тем двум мужчинам? – спросила Соренсон.
– Они сели в нее, леди, – заявил свидетель.
– Но как они выглядели, когда в нее садились? Как будто они хорошо с ней знакомы или не слишком уверенно?
Гудмен, сидевший на пассажирском месте, оглянулся и вопросительно на нее посмотрел.
– Мы ничего не нашли в карманах убитого, – продолжала Соренсон. – В том числе и ключей от машины. В таком случае как он сюда попал? Возможно, красная машина принадлежала ему.
– Тогда как сюда попали те двое мужчин в черных костюмах? – спросил Гудмен. – Они не пришли пешком. Сегодня холодно, а на них не было пальто.
– Может быть, они приехали вместе.
– Я не знаю, леди, – вмешался свидетель. – Они сели в машину и уехали. Больше я ничего не видел.
В конце концов шериф отпустил свидетеля домой, в теплую постель, и отвез Соренсон на север, чтобы показать ей брошенную красную машину.
Глава 09
Глаза Ричера были закрыты, а нос не работал, как ему следовало, поэтому оставались только вкусовые ощущения, осязание и слух. Он чувствовал во рту привкус меди и железа, там, где кровь стекала по задней стенке горла. Пальцами правой руки он ощущал обивку заднего сидения, синтетическую, плотную и немного жесткую. Левая рука лежала у него на коленях, касаясь грубой хлопчатобумажной ткани брюк, толстой, ворсистой и слегка гладкой после заводской обработки. Он слышал, как шуршит бетон под шинами, рокот двигателя и вой приводных ремней, а еще шорох воздуха, ударяющего в стекла и зеркала. Слышал тихие протесты пружин сидений, когда он и его спутники шевелились, меняя положение. Он слышал, как Дон Маккуин дышал медленно и сосредоточенно, глядя на дорогу, Карен Дельфуэнсо – немного взволнованно, а Алан Кинг делал резкие, короткие вдохи. Он о чем-то думал, принимал решение. Потом посмотрел на часы.
В следующее мгновение он повернулся, и Ричер открыл глаза.
– Я хочу добраться в Чикаго до рассвета, – сказал Кинг.
«Меня вполне устраивает, – подумал Джек. – Утренних рейсов из Чикаго сколько хочешь. На юг через Иллинойс, на восток через Кентукки – и вот ты в Вирджинии».
– Может получиться, – попытался успокоить он Кинга. – Мы едем быстро. Сейчас зима, и рассвет наступает поздно.
– Мы планировали, что Дон поведет машину первую половину пути, а я – вторую. Но я думаю, не разделить ли нам дорогу на троих. Вы можете сесть за руль в середине пути.
– А Карен? – спросил Ричер.
Дельфуэнсо промолчала.
– Карен не водит машину, – пояснил Кинг.
– Хорошо, я всегда рад помочь, – сказал Джек.
– Так будет безопаснее.
– Вы еще не видели, как я вожу машину.
– Дорога пустая, к тому же широкая и прямая.
– Ладно, – не стал спорить Ричер.
– Поменяемся, когда остановимся, чтобы заправиться.
– Это когда?
– Скоро.
– Зачем? – спросил Джек. – Вы проехали три часа, но бак заполнен на три четверти. Мы можем добраться до Нью-Йорка, прежде чем нам потребуется заехать на заправку.
Кинг помолчал мгновение, моргнул и заявил:
– А вы наблюдательный человек, мистер Ричер.
– Пытаюсь, – ответил Джек.
– Это моя машина, – сказал Кинг. – Надеюсь, вы поверите мне на слово, если я скажу, что знаю все ее слабости и сильные стороны? Указатель уровня бензина не в порядке. С ним что-то не так. Он показывает полный бак, а потом отключается.
Ричер промолчал.
– Нам придется очень скоро сделать остановку, – заявил Кинг.
Два помощника шерифа на территории за коктейль-баром поставили свои машины под одинаковыми углами, довольно далеко от красной «Мазды», как будто она представляла опасность, например была радиоактивной или могла в любой момент взорваться. Гудмен направил свой автомобиль в сторону охраняемой зоны и остановился в двадцати футах от цели.
– Насколько я понимаю, никаких свидетелей здесь не было? – сказала Соренсон.
– Сегодня не мой день рождения, – ответил Гудмен. – И не время рождественских подарков.
– Бар тоже закрыт?
– Он работает, но закрывается в полночь. Это респектабельное место.
– По сравнению с чем?
– С другими барами, имеющимися здесь.
– В какое время красная машина могла сюда приехать?
– Самое раннее? Не раньше двадцати минут первого. Для свидетелей слишком поздно.
– Насколько я понимаю, вы никогда не работали в баре, верно? – спросила Соренсон.
– Не работал. Никогда. А что? – поинтересовался Гудмен.
– Тот факт, что посетители расходятся в полночь, еще не означает, что персонал поступает так же. Следовательно, можно предположить, что какая-нибудь официантка выходила сюда после полуночи. Вы знакомы с хозяином заведения?
– Конечно.
– Позвоните ему.
– Ей, – поправил ее Гудмен. – Мисс Смит. Такое впечатление, что она тут с самого рождения. Ее все знают. И она не обрадуется, если я ее разбужу.
– А я не обрадуюсь, если вы этого не сделаете, – заявила Соренсон.
Гудмен начал набирать номер на мобильном телефоне, нарезая круги вокруг своей машины, Соренсон отправилась взглянуть на «Мазду» и обнаружила, что у нее номера из Северной Каролины, на заднем окне маленькая наклейка со штрихкодом, а внутри она безупречно чистая. Соренсон позвонила в свой офис в Омахе и сообщила номера машины, чтобы узнать имя владельца, и увидела, что шериф Гудмен что-то пишет шариковой ручкой на ладони, прижав телефон плечом к уху. Затем он положил ручку, отключил телефон и сказал:
