Потому что я смотрела на лицо Уилла, моего Уилла, на его спокойные темные глаза, спокойные и серьезные, на добрую улыбку, игравшую на его губах. Он был одет в ту самую черную рубашку с французскими запонками, в которой я видела его недавно. Он стоял, засунув руки в карманы тех самых черных брюк, и выглядел невероятно сексуально. Очень, очень сексуально.
В комнате было настолько тихо, что я могла быть и совершенно одна со своими оглушительными мыслями. Когда я наконец собралась открыть рот, единственным, что я смогла произнести, было сдавленное «нет».
– Дай-ка посмотреть! – Анджела выхватила фотографию из моих рук.
Через секунду она прижала ладонь ко рту, ее расширенные глаза уставились на меня. Она молча передала снимок Кит, и та проделала то же самое. Игра закончилась на Полин, которая никогда не встречалась с Уиллом и не знала, почему другие были так потрясены.
– Кто это? – спросила она.
– Этого новобранца зовут Уилл, – ответила ей Матильда. – Он… друг Кэсси.
– Друг? – произнесла я уж слишком громко. – Он мой бывший возлюбленный! А теперь – деловой партнер.
Ох, боже, я что, собираюсь упасть в обморок? Я собираюсь упасть в обморок…
– Но он также и просто мужчина, – спокойно произнесла Матильда, – мужчина, который, я думаю, мог бы идеально подойти нашей Соланж.
Неужели все это происходит на самом деле?
– Что ж, это действительно интересно, – сказала Полин, бросая фотографию на середину стола.
– Он пришел ко мне несколько дней назад, – продолжила Матильда.
Уилл? Сам пришел к ней?
Матильда продолжала рассказывать историю пробуждения мужчины, точнее, Уилла, что произошло после того, как он чуть не потерял любимого человека из-за некоторых осознанных и неосознанных предрассудков, которыми страдают люди в отношении женщин и секса. Я думала, речь идет о том, что Уилл потерял меня, но он имел в виду Клэр, чья история одновременно и озадачила, и разъярила его. Матильда описала, как подружки издевались над Клэр, а Уилл при этом чувствовал себя совершенно бессильным. И это показало ему некоторые стороны его собственной личности, которые он надеялся теперь изменить. Он пришел к Матильде, говорила она, потому что ему нужна была помощь. Он хотел сделать нечто созидательное, может быть, пожертвование в какой-нибудь фонд, в пользу тех, о ком он узнал на том знаменательном благотворительном вечере, где он взорвался и поссорился со мной.
– И вот тут-то я ему сказала, что он может стать нашим новобранцем, потому что это способ раскрыть его ум и изменить его отношение к женщинам и сексу.
– Ты сама предложила это Уиллу?
– Да, Кэсси, я это сделала. Я объяснила ему, что наша организация занимается тем, что помогает женщинам раскрепоститься в сексуальном отношении. Мы делаем это шаг за шагом, но с помощью добрых мужчин, которые также меняются к лучшему, когда начинают совместную с нами работу.
– Ты предложила Уиллу стать нашим новобранцем? – еще раз спросила я, изо всех сил пытаясь сдержать гнев.
– Да, Кэсси, – повторила Матильда, отвечая на мою почти истерику бесконечной мягкостью. – Я предложила ему обдумать это. И он согласился. Если мы его примем.
Я громко хмыкнула, крепко обхватила себя руками, опустив голову. Я буквально была физическим воплощением подросткового бунта.
– Но он ведь знает, что и мне все станет известно?
– Конечно. Я объяснила ему, что принять его мы можем только при полном согласии всей группы, включая и тебя.
– И его это не встревожило?
– Конечно, он беспокоится, Кэсси. Поверь мне, я не шучу, его все это очень тревожит. Особенно ты.
– Ха! – воскликнула я.
Но сразу за этой вспышкой я ощутила тошнотворное чувство собственной эмоциональной ограниченности. Только к альтруизму это не имело никакого отношения.
В общем, чем больше Матильда говорила о привлечении Уилла в общество С.Е.К.Р.Е.Т., тем сильнее брала верх рациональная часть моего ума.
– Уилл ясно дал мне понять, что, если ты категорически выступишь против, он откажется от затеи, – сказала Матильда. – Но он считает, что таким способом сможет кое-что улучшить. Для нас, для тебя, вообще для женщин, я так поняла. Во всяком случае, он именно так все изложил.
Мне захотелось рассмеяться. И я не стала сдерживаться.
– То есть улучшить мое положение он собирается, трахая какую-то другую женщину? Потрясающе!
Реакция Матильды была мгновенной.
– Кэсси Робишо, такой ответ совсем не к лицу члену общества С.Е.К.Р.Е.Т.! Какая-то другая женщина, о которой ты говоришь таким тоном, – это Соланж, наша сестра! И насколько мне известно, твои романтические и сексуальные связи с Уиллом уже закончены. И ты, дорогая, вроде как вовсю наслаждаешься выгодами членства в нашем обществе. Или нет? Кроме того, Уилл в любом случае собирается найти женщину для секса. И что плохого в том, если он начнет здесь, где в игре будет участвовать только его тело, но не душа?
Я продолжала оглядывать сидевших за столом, надеясь найти кого-нибудь, кто поддержит меня, однако Кит, Полин, Анджела и остальные понемногу расслабились, наблюдая за всем так, словно смотрели теннисный матч на большом экране. Мои мысли бешено кружились, мечась от гнева к страху, что-то выплескивалось из самых темных уголков моей души, где взбалтывается протухшая ревность. Потом тучи начали понемногу рассеиваться под напором разума, и тут меня осенила новая мысль: если Уилл станет принимать участие в делах С.Е.К.Р.Е.Т., увидит изнутри этот маленький безумный институт, может быть, он поймет, что все это время вел себя как какой-нибудь тупица? Поймет, что могут значить для души сексуальное самовыражение и свобода. Злиться на Уилла означало быть ханжой, а ведь именно в ханжестве я его и обвиняла. Мешать его участию в делах общества из-за каких-то старых страхов значило признать, что я ничему не научилась. И равносильно признанию в том, что я все еще лелею надежды на какое-то будущее для нас обоих. Но на самом деле, позволяя ему вступить в С.Е.К.Р.Е.Т., я могу исправить многое из того, что произошло между нами: мы сравняемся в игре, и это даст нам некие общие переживания, и он поймет, что С.Е.К.Р.Е.Т. – это место, где помогают, даже исцеляют, и не только женщин, но и мужчин.
Я взяла фотографию Уилла:
– Матильда… и все остальные. Я не буду… Я не могу выдвигать какие-то возражения против привлечения этого рекрута. На самом деле он идеален для общества. Он хороший человек. Он невероятно сексуален. Он изумительный любовник. И он искренне восхищается женщинами. Так что если других опасений нет, то я не вижу причин мешать голосованию. Мой голос – за.
– Прекрасно. Я знала, ты увидишь в этом смысл. Кто-нибудь еще против? Можем голосовать.
Одна за другой руки поднялись, вокруг стола против часовой стрелки, выражая согласие.
