— Рискнем, — хмыкнула Танька. — В случае чего
скажешь, что пошутила. Приласкаешь папулю, никуда не денется, простит.
— Меня — возможно, но не тебя.
— Моя идея — мой риск.
— Когда-нибудь мы доиграемся, — вздохнула я.
— Дуракам везет, — хохотнула Танька.
— Как ты мне сообщишь, что на скамейке в парке пора
объявиться?
— На даче телефон есть. Позвоню. Ты сядешь на автобус и
приедешь. Не зря говорят: все гениальное просто.
Мы посмотрели друг на друга сначала усмехаясь, потом
растянули губы шире, а после и вовсе принялись хохотать.
— Ну? — хмыкнула Танька.
— Заметано, — ответила я.
* * *
На следующее утро муж отправился на репетицию, Димка
трудился, а я за газетами сходила. Приехала Танька, и мы взялись за работу.
Письмо получилось лаконичным и устрашающим. Танька сумму проставила, я
нахмурилась, а она от широты души хлопнула еще один нолик.
— Ну и аппетиты у тебя, — покачала я головой.
— Рисковать, так по-крупному. Есть такие деньги у
папули?
— Есть, — кивнула я. — У папули много чего
есть, вопрос только — захочет ли он раскошелиться?
— А куда ему деваться…
Следы своего трудового подвига мы тщательно уничтожили.
— Ну вот, — почесала Танька за ухом, — письмо
подброшу, и завертится машина.
Меня стали одолевать сомнения.
— Танька, может, подождем с твоим планом? Не ко времени
сейчас. У Аркаши с Ленчиком нелады. Пожалуй, не до меня папуле…
— Не дергайся. Решили, значит, нечего тянуть. Ленчик
сам по себе, а у нас время — деньги.
— Меня муж на работу отвозит, а Димка встречает. Когда
меня, по-твоему, «похитить» могут?
— У тебя завтра «окно» в занятиях есть?
— Завтра среда? Есть.
— Вот и сходи в магазин…
День выдался пасмурным, настроения с самого утра никакого. Я
чертыхнулась, глядя в зеркало, и Таньку помянула недобрым словом. Ох, и
вляпаемся мы с ее гениальными планами… Не сносить нам головы… Но в одном она
права: затеяли дело, так надобно его до конца доводить… Валерка в ванную
заглянул, спросил хмуро:
— Ты готова?
Последнее время виделись мы редко, а говорили и того меньше.
Покидать он меня не спешил, но злился и копил обиду.
— Готова, — ответила я, думая о своем.
— Тогда поехали. Я сегодня вечером задержусь, —
сказал он уже в машине. — Твой мальчик тебя встретит?
— Конечно. А ты к своей «бабушке» поедешь? —
съязвила я. Валерка глаза выпучил, но промолчал. Да, настроение сегодня ни к
черту, и мужа я зря дразню. Какой-никакой, а все-таки муж, и следует соблюдать
приличия. Мы подъехали к школе.
— Спасибо, — кивнула я, стараясь быть поласковее.
— Пока, — ответил он, помолчал немного и вдруг
спросил:
— Ладка, как мы докатились до всего этого?
Отвечать я не стала, хлопнула дверью и ушла.
Из школы позвонила Таньке на работу. Поздоровавшись, она
лихо поинтересовалась:
— Ну что? Приступим?
— Приступим, — вздохнула я.
— Не слышу боевого задора.
— Да пошла ты к черту…
— Все там будем… Адрес помнишь, где ключ спрятан,
знаешь. Жратвы на целую роту, книг — библиотека, на любой вкус. До половины
шестого я в своем кабинете.
Мы простились, и я трубку повесила.
«Окно» у меня с часу до половины третьего. В учительской я
возвестила всем желающим услышать, что иду в магазин, накрапывал дождь, и
составить мне компанию никто не решился.
Я вышла из школы, раскрыла зонт и направилась к остановке.
Дача художника Петрушина, давнего Танькиного приятеля, бездаря и алкоголика,
располагалась практически в черте города, в полутора километрах от объездной
дороги, в деревне Песково. Добраться туда можно было автобусом, но делать это я
поостереглась: не ровен час встретишь знакомых. Потому на троллейбусе доехала
до конечной, а к деревне пешком отправилась, напрямую через лесок, аэродром и
озеро без названия, по крайней мере, мне оно не было известно.
Дождь понемногу расходился, идти было сыро и грязно, но я не
торопилась и шла осторожно, потому как в подвале сидеть радость небольшая, а
здесь хоть и дождь, но все-таки свежий воздух и стены не давят.
Деревню я прошла задами, ориентируясь на высоченную
черепичную крышу. Нужный мне дом с другим не спутаешь. Отыскав калитку в
заборе, я садом пробралась к задней двери дома, пошарила под крыльцом и
обнаружила ключ.
Танька подготовилась к моему заточению на славу. В подвале
стояли кушетка, стол и плетеная мебель. Подруга даже обогреватель припасла,
помня о том, что я зябкая и холода не выношу. За ширмой помещался
импровизированный туалет. Я огляделась с довольной усмешкой. Права подружка,
место — класс. Вход в подвал находился в столярной мастерской и был
замаскирован шкафом. Не знаю, кому этот подвал понадобился, возможно, и в самом
деле каким-нибудь сектантам, но в изобретательности им не откажешь.
Я поднялась в дом, немного побродила по комнатам, устроив
себе что-то вроде экскурсии, и вернулась в подвал. Даже если каким-то образом
Аркаша и выйдет на этот дом, обнаружить вход в подвал ему не удастся. Это меня
воодушевило, и я принялась готовить себе обед.
Заточение в подвале, пусть и добровольное, мне очень скоро надоело,
тут не помогали и книги. Я несколько раз поднималась наверх и разглядывала
телефон. Очень хотелось позвонить Таньке и узнать, что там с ее гениальным
планом. Но ей бы это вряд ли понравилось, а потому, поскучав немного, я
возвращалась в подвал.
Через три дня мне стало казаться, что я здесь нахожусь уже
целую вечность. Да, быть похищенной совсем не весело. Я скучала по Димке и
впервые подумала: «Каково ему сейчас?» Но Димка полбеды, а вот как там Танька?
