Лом хмурился, разглядывая меня исподлобья, и заявил наконец:
— Знаю я, чего ты мне мозги крутишь. Без штанов
осталась, вот и запела. Хочешь делом заправлять, вот что…
— Я в дела никогда не лезла. Просил Аркаша совета, я
советовала, врать не буду. А дела мне ваши без надобности. И вообще, я устала и
разговаривать с тобой больше не хочу. — Я отставила чашку, легла и
отвернулась.
Лом вышел из спальни и с полчаса слонялся по квартире. Потом
явился опять.
— Ладка, может, поешь чего? — спросил с порога.
— Не хочу, — хмуро ответила я.
— Танька говорит, тебе эти… витамины нужны.
— Танька — дура.
Лом хотел уйти, но в спальне ему точно медом намазали. Он
потоптался у двери и подошел ко мне.
— Полежу немного. Башка чего-то болит…
«Было бы чему болеть», — мысленно хмыкнула я, но
промолчала. Лежала с закрытыми глазами и ждала, что будет дальше. Лом устроился
рядом, не раздеваясь, пялился в потолок и напрягал свои полторы извилины. Судя
по всему, очень он был озадачен.
— Врешь ты все, — брякнул наконец где-то через
полчаса.
— Что вру? — пришлось мне удивиться.
— Все. Нашла дурака — тебе верить.
— Ну и не верь, — обиделась я и опять отвернулась.
Ночью Лом почти не спал, ворочался, чем очень действовал мне
на нервы. Ко мне не лез, и это было действительно странно. Утром я позвонила
Таньке и доложила о достигнутых успехах.
— Лед тронулся, — обрадовалась она. —
Главное, чтобы мысль эта засела в его глупой голове, а дальше — дело техники.
— Не желают они мне верить… — съязвила я.
— Еще как желают, — хмыкнула Танька. — Я тебе
еще когда говорила: от твоих небесных прелестей он спятил давно и надолго.
— Ладно, — я вздохнула. — Что дальше делать
прикажешь?
— Пеки пирог.
— Что? — опешила я.
— Говорю, пирог пеки, корми любимого. Прояви женскую
заботу и ласку.
— Да ты вконец ополоумела, — разозлилась я. —
Какой пирог? Я их отродясь не пекла.
— Ничего, заскочу с работы, сляпаем. А ты подсуетись:
закати торжественный ужин со свечами… Лом в конторе?
— Откуда мне знать, где его носит. Лучше б вовсе
пропал.
— Типун тебе на язык. Я возлагаю на Ломика большие
надежды.
— Вот и возлагай, — посоветовала я и повесила
трубку. Сидеть в четырех стенах скука смертная. Я прошлась по квартире и решила
попытаться придать ей вид нормального человеческого жилья. Какое-никакое, а
все-таки занятие и для дела польза.
Танька заскочила в обед и испекла пирог, записав мне рецепт
на листке бумаги. Рецепт я сразу же выкинула, а пирог мне понравился, и я
вооружилась ножом.
— Ну что ты делаешь? — хлопнула меня по руке
Танька. — Это для любимого.
— Чтоб он подох, — вздохнула я, но нож убрала.
— Прекрати каркать. Ломик не просто еще один придурок,
это дар небес. Да второго такого во всем свете не сыщешь.
— Это точно, — кивнула я.
Лом вошел в квартиру и подозрительно принюхался. Я выглянула
из гостиной, нерешительно улыбнулась и сказала капризно:
— Я думала, ты пораньше придешь.
Лом хмуро и настороженно прошелся по квартире, забрел на
кухню, увидел накрытый стол с пирогом посередине, повернулся ко мне и спросил:
— Это что?
— Ужин, — пожала я плечами. — Попробуй без
дела целый день посидеть… А вот это список того, что необходимо купить, чтобы
превратить сарай, в котором ты живешь, в нормальную квартиру.
На список Лом не взглянул, заявил с довольно подлой
усмешкой:
— А мне и так нравится. И я уже ужинал.
— Да? — Я взяла скатерть за четыре угла и вместе
со всем, что стояло на столе, вынесла в мусоропровод, почти испытывая злобную
радость от того, что Танька зря старалась. Правда, пирог я так и не
попробовала, но не беда.
— Ну и что? — спросил Лом, когда я вернулась.
— Ну и ничего, — ответила я и отправилась в
ванную. Пробыла я там довольно долго, а выйдя, застала Лома перед телевизором.
Он посмотрел на меня и рявкнул:
— Ты как? Температуры нет?
— Была с утра, — хмуро ответила я, после чего ушла
на кухню, сделала себе бутерброд с икрой и села на стул, закинув ногу на ногу и
играя тапкой. Лом, само собой, притащился следом. Никакого наглого
самодовольства на роже, скорее нерешительность и некое томление. Я поняла, что
долго он не продержится, и заскучала. Генка сел напротив и как-то вскользь
сказал:
— Чем днем занималась?
— А что, не видно?
— Видно. Здорово получилось, правда…
— Ничего не здорово. Где ты набрал этой рухляди? На
дешевой распродаже?
— Мне больше делать нечего, как по магазинам шустрить…
— покачал головой Ломик.
— И чем ты таким особенным занят, что тебе так
некогда? — удивилась я. — Штаны в конторе просиживаешь? Добро бы в
дело…
Лом не обиделся, посмотрел на меня и вдруг сказал:
— Лад, я посоветоваться хотел. Тут такое дело…
Я мысленно усмехнулась — то-то Танька обрадуется, оставила в
покое тапку и стала внимательно слушать.
Утром Лом, бреясь в ванной, окликнул меня. Я подошла, встала
рядом.
— Ты чего купить-то хотела? — с чуть заискивающей
интонацией спросил он.
— Список на холодильнике.
— Может, вместе съездим, вдруг куплю чего-нибудь не то,
будешь злиться…
Я пожала плечами:
— Хорошо, поедем…
В магазинах Лом вел себя на удивление терпеливо, подозреваю,
что он получал удовольствие от нашего похода. Поначалу я только изображала
интерес, а потом действительно увлеклась, точно и в самом деле собиралась жить
в ненавистной Ломовой квартире.
К вечеру Ломик собрался в контору.
— Ужин приготовить? — стоя к нему спиной,
поинтересовалась я. — Или ты поздно?
