— Нет. Девчонка дружка не имела и в свои четырнадцать
лет вообще была на редкость тихая. В тот вечер задержалась у подруги, позвонила
домой. Родители подружки отправились ее провожать и в троллейбус посадили, так
как время было позднее. Вот там этот сукин сын к ней и пристал. Кондуктор его
хорошо запомнила. Этот гад приставал к девчушке, а она пыталась не обращать на
него внимания. И вдруг очередной перебой с энергоснабжением. Девчонке надо бы в
троллейбусе остаться рядом с кондуктором, а она вышла. На остановке ее мать
ждала, и она заторопилась. Возможно, и прошла бы эти несколько десятков метров
без происшествий, но, как на грех, рядом парк. Сукин сын затащил ее в кусты и
изнасиловал. Девчонка отчаянно сопротивлялась, он ее жестоко избил, скорее
всего и убил бы, но мать, заметив замершие троллейбусы, пошла навстречу дочери,
услышала крики и спасла девочку. К сожалению, сукин сын удрал, но многие его
видели и опознали.
— Кто? — спросила я. История меня взволновала.
Танька положила передо мной два листа бумаги, я быстро их просмотрела. —
Вот это да… — сказала, нахмурясь.
Танька головой закивала:
— Он двоюродный брат Душмана, а у них это близкая
родня.
— Где этот сукин сын… как его…
— Алик, — махнула рукой Танька. — Они все
Алики…
— Ну и как думаешь, где он?
— В бегах. В городе ему сейчас мало не покажется.
— А мы его найти сможем?
— Почему бы и нет? Кто-то ведь его прячет… и вообще, не
так много мест на свете, где он мог бы укрыться. Главное, сколько денег мы
готовы выложить.
— Скажем, миллион, — усмехнулась я.
— Ну, Ладушка, за такие бабки мы черта лысого найдем, а
не только нехристя чумазого. Вопрос — живым или… ты ж понимаешь, с
покойничком-то проще. Я имею в виду транспортировку и все такое…
— А вот это надо кое с кем обсудить.
— Ломику доложимся?
— Нет. Думаю, мне надо с Астаховым встретиться, а у
Лома где мужик — там непременно подозрения, ревнив у меня муж… Обождем пока…
— Будем искать мальчика?
— Конечно, да смотри, чтоб нас менты не опередили.
— Куда им, у них зарплата, у нас баксы. Обгоним.
— Как бы мимо не проскочить. И вот еще что: мне нужен
телефон Астахова.
— Домашний или рабочий?
Я посмотрела на Таньку:
— Рабочий. Человек должен знать, с кем имеет дело.
Я выждала три недели, за это время Астахов вернулся на
работу. Жена его чувствовала себя нормально, с дочерью дела обстояли хуже. Ей
предстояла еще одна сложная операция с перспективой остаться инвалидом на всю
жизнь. От матери девочки правду скрывали, опасаясь, что такого потрясения ей не
пережить. Конечно, грех чужому горю радоваться, но для нас все складывалось
лучше не придумаешь.
Я позвонила в десять утра. Услышав вопросительное «да»,
поинтересовалась:
— Могу ли я поговорить со Станиславом
Федоровичем? — Меня соединили с начальником.
— Слушаю, — сказал он.
— Здравствуйте, Станислав Федорович. — Я перевела
дыхание, прикрыв трубку рукой. — Я хотела бы встретиться с вами и
поговорить. Речь идет о вашей дочери.
— О моей дочери? — спросил он после паузы с
некоторым недоверием.
— Да. Я хотела бы кое-что с вами обсудить.
— Кто вы?
— Мое имя вам ничего не скажет. Как насчет завтрашнего
дня? Например, в двенадцать, на перекрестке возле парка отдыха? — Он
молчал, и я добавила:
— Значит, завтра в двенадцать я вас жду, — и
повесила трубку. Если нам повезет и он согласится…
Я вызвала Костю, и мы обсудили ситуацию. Ловушки я не
боялась и ничем не рисковала. В половине двенадцатого мы выехали одновременно
из разных точек города на четырех машинах: Костя, Танька и Вовка должны были
проверить, «пасут» меня или нет.
Я встала в нескольких метрах от перекрестка. Ровно в
двенадцать появился Астахов на своей «Волге». Я собралась мигнуть ему фарами,
но он уже хлопнул дверью и направился ко мне. Выходило, что зря времени он не
терял. Открыл дверь моей машины.
— Здравствуйте, Станислав Федорович, — сказала
я. — Садитесь, пожалуйста.
— Здравствуйте, Лада Юрьевна. — Я улыбнулась, он
усмехнулся и заметил:
— Вы звонили из своей квартиры, значит, хотели, чтобы я
знал, с кем имею дело.
— Разумеется, — согласилась я. — Так проще
вести беседу. Вы не возражаете, если мы немного прокатимся?
— Не возражаю.
Я свернула к озеру, проехала несколько метров и затормозила
почти у кромки воды.
— Хорошая погода, — улыбнулась я и вышла. Астахов
тоже вышел, посмотрел на меня с насмешкой. Я достала два полотенца, расстелила
их в густой траве и стала раздеваться. Вокруг полно отдыхающих граждан, в
основном ребятишки.
— Станислав Федорович, — сказала я с
улыбкой. — В таком месте вы выглядите нелепо в костюме и при галстуке.
Он усмехнулся и заметил:
— Вы, Лада Юрьевна, часом в разведке не служили?
— Боже упаси. Из меня никудышный разведчик. Но фильмы
про них смотреть люблю, а иногда это поучительно.
Как бы то ни было, через десять минут мы лежали каждый на
своем полотенце и со стороны выглядели обычными отдыхающими. Таньки нигде видно
не было, и это внушало оптимизм.
— Со вступлением мы покончили, — сказал
Астахов. — Давайте перейдем к делу. Я знаю, кто вы. Точнее, я знаю, кто
ваш муж. С бандитами дел не имею и не буду, даже если речь идет о моей дочери.
Однако не скрою, мне интересно, что хочет предложить Геннадий Викторович, или
Лом, как угодно…
— Лом вам ничего предложить не может, потому что об
этой встрече не знает. И скорее всего не узнает никогда.
— Забавно. Что дальше?
— Вы можете не поверить, но мной движет нормальное
человеческое желание помочь… подождите секундочку, выслушайте… Я не знаю, что
вам обо мне известно. Скорее всего у вас нет повода думать обо мне особенно
хорошо, но я женщина, и случившееся произвело на меня впечатление. Вряд ли
милиция сможет найти этого типа. Но мы его найдем.
— Мы? — Станислав Федорович хохотнул. —
Помнится, вы только что заявляли, что ваш муж ничего не знает.
