— Не думай, что я не думала об этом… но… очень опасно.
Кто-то из охраны обязательно проболтается. Ты и жена Лома… Такое не пропустят…
— Ленчик засмеялся, а я молила бога, чтобы у него хватило глупости на
что-нибудь решиться.
— У меня есть дача. Тихое место, в сторонке… в общем,
ни души. В пятнадцати километрах от старого городского кладбища. Свернешь у
развилки направо, там еще ключик есть… увидишь…
— Нет, — теряя твердость, сказала я. — Он
меня убьет.
— Кто, Лом? Брось, откуда он узнает?
— Он без конца звонит.
— Придумай что-нибудь…
Демонстрировать волнение не пришлось, я в самом деле была
взволнована.
— Нет, — сказала, подумав. — Прости, нет…
Обязательно кто-нибудь увидит.
— Кто? Только я и ты, и никакой охраны.
— Я не знаю…
— Дом на отшибе, за дубовым забором. Его не пропустишь,
подъедешь, посигналишь два раза. Жду завтра, в двенадцать. Идет?
— Подожди. Я… мне надо подумать…
— Нечего думать, — хохотнул он и добавил с
хозяйской интонацией:
— Приедешь, — и повесил трубку.
— Конечно, приеду, — улыбнулась я и головой
покачала: мужская половина человечества вызывала жалость своей доверчивостью.
Я позвонила Таньке, бросила коротко:
— Готовь Вовку. Завтра в двенадцать.
— Ладушка, цветочек мой, — пропела она, но дурака
валять перестала и сказала серьезно:
— Рискуем.
— Я люблю шампанское, — хмыкнула я.
— А я выражение «они жили долго и счастливо».
— Империя — это единоличная власть императора, а не
мелкие герцогства, где каждый мнит себя владыкой.
— Ладно, не заводись. Решили, значит, так тому и быть.
Ох, маетно мне…
* * *
Наутро, проводив муженька, я стала готовиться к любовному
свиданию. Полежала в ванной, думая о приятном. Ленчик был мне симпатичен. После
смерти Аркаши я могла обратиться за помощью к нему, и он бы не отказал… Тогда я
была влюблена в Димку… Как ни крути, а Ленчик мой должник: от Лома спасла его
я, стоило мне глазом моргнуть — быть Ленчику покойником. Я немного помечтала:
предположим, не было Димки, я обратилась бы к нему за помощью… и стала бы его
любовницей, а с моей способностью прилипать надолго, точно репей, пребывала бы
в этой роли и по сию пору. Я рассмотрела эту идею подробно, и она мне не
приглянулась. Ленчик не из тех, кто бабу к делам допустит, и, кроме тряпок да
сомнительной любви, мне там ничего не светило. Выходит, выбор я сделала
правильный. Поздравив себя с этим, я устроилась перед зеркалом и провела
полтора восхитительных часа в созерцании небесных черт и прочего богатства, так
щедро отпущенного мне природой. Потом вдруг загрустила. Ленчик видел во мне
глупую красивую бабу, которой не терпится наставить мужу рога. И относился ко
мне соответственно. Если бы он пригляделся и немного подумал… Надеюсь, это все-таки
не придет ему в голову.
Я решительно поднялась, взглянула на часы и стала одеваться.
В половине двенадцатого направилась к машине, села, завела мотор и
перекрестилась.
В машине Вовкиными стараниями накануне были сделаны
кое-какие изменения. С виду совершенно незаметные. Они должны были помочь Вовке
тайно проникнуть на дачу.
Я свернула к старому кладбищу и сразу же увидела Таньку. Она
курила на обочине, хмуро пялясь на дорогу. Я притормозила.
— Где Вовка?
— Здесь. Где ж ему быть?
Вовка появился из кустов, сел на заднее сиденье и откинул
спинку.
— Пролезешь? — усомнилась Танька.
— Тренировался, — буркнул он. В нем чувствовалась
нервозность. Думаю, он отчаянно трусил, но держался молодцом. Мы еще раз
коротко прошлись по трем возможным вариантам. Первый, самый скверный: машина
остается перед воротами. Вовке придется преодолевать забор, а мне определить,
имеется ли сигнализация и как ее отключить. Второй, чуть лучше: машина во
дворе, значит, мне надлежит позаботиться только о том, чтобы Вовка проник в
дом. Третье, нам повезло: там вовсе нет никаких систем, и моя машина возле
самого крыльца… значит, Вовке стоит только войти в подходящий момент и
выстрелить один раз и наверняка. Лучше в упор. Моя задача — дать Вовке эту
возможность.
— Все помнишь? — со вздохом спросила возлюбленного
Танька.
— Да заколебали вы… Помню. Поехали.
Вовка устроился в багажнике, а я сказала:
— На веселое дело идем, Вовка.
— Чего? — проворчал он.
— У него двойка по литературе. Все. Ни пуха, —
махнула Танька рукой и дверцей хлопнула. А я тронулась с места.
Дача Ленчика оказалась двухэтажным бревенчатым строением за
дубовым забором. Доски плотно пригнаны одна к другой, так что дом не очень-то и
разглядишь: красная крыша да кусок балкона. Я подъехала к деревянным воротам,
красиво обитым железными полосками, и дважды посигналила. Прошло несколько
минут. Ворота стали со скрипом открываться, а я увидела Ленчика.
— Машину загонять? — спросила я, открыв окно.
— Ставь к крыльцу, — усмехнулся он. — Не
стоит твоей тачке глаза людям мозолить. — Ленчик выглядел чрезвычайно
довольным.
Я к крыльцу подъехала и вышла из машины, оставив дверь
открытой. Во-первых, Ленчику не мешало убедиться в том, что машина пуста,
во-вторых, Вовке легче — шуметь понапрасну не стоит.
Я ждала, стоя на крыльце, пока он закроет ворота, Ленчик
подошел, я шагнула ему навстречу и сказала:
— Не знаю, чего мне больше хочется: сбежать или
остаться.
— Остаться. Тебе просто нужно, чтобы я стал тебя
уговаривать, просить и все такое… да?
— А ты будешь?
— Что?
— Уговаривать, просить и все такое? — засмеялась
я.
— Не буду, — хмыкнул он.
— Может, тогда я зря приехала?
— Тебе понравится, — заявил Ленчик и обнял меня. Я
вложила в поцелуй всю страсть, которую только смогла обнаружить в себе. Сильной
страсти способствовал тот факт, что в доме вовсе не было никакой охраны. Ни в
виде мордастых и на многое готовых ребят, ни последних технических достижений.
Вообще ничего. Обычный деревенский дом за высоким забором. И Ленчик решил здесь
со мной встретиться… С ума сойдешь от такого везения…
