— Что ж теперь… попробуем съесть.
А я спросила ласково:
— Геночка, а тебе обязательно превращать наш дом в
овощной магазин?
— Ну чего ты, Ладуль? — запечалился Ломик. В
последнее время он очень страдал от перепадов моего настроения, ходил по дому в
носках и пытался говорить шепотом, по большей части сам с собой:
— Тебе витамины нужны. Ты у меня какая-то бледненькая,
и глазки такие грустные… ну скажи мне, чего ты хочешь, а?
Танька, подперев рукой щеку, смотрела на него с жалостью и
сочувствовала мне.
— Ломик, отвязался бы ты от нее. Она… готовится к
великому событию… ей хочется сосредоточиться, помолчать…
— А ты чего притащилась? — рассвирепел Лом. —
Звали тебя? Как ты мне надоела, давно бы выгнал в шею, да Ладулю расстраивать
неохота.
— Ломик, съешь персик, — посоветовала Танька.
— Тебя забыли спросить.
Однако, пошарив в ящиках и отобрав понравившиеся плоды,
Ломик тщательно их вымыл, положил в вазу и пододвинул ко мне, правда, голос
подать не решился. Поскучал, съел три персика и стал приставать к Таньке:
— И чего ты все таскаешься? Делать тебе нечего?
— Нечего, — согласилась та, — скука смертная.
Городишко дохлый какой-то. Тишина, как ночью на кладбище. Сегодня сунулась в
газету, вижу крупными буквами «Убийство» — и что? Жена мужа по пьянке зарезала.
— Дура ты, — разозлился Лом. — Все болтаешь и
болтаешь. Скучно ей… Скучно — дома сиди. А то притащится, наплетет семь верст
до небес, Ладуля потом лобик морщит, а мне одно беспокойство. Все ж таки выгоню
я тебя…
— Да ладно, — вздохнула Танька, — еще
чего-нибудь съешь…
Тут она посмотрела на меня и начала туманно:
— Я вот на досуге подумала и решила: пора о душе заботу
проявить, чтоб жизнь не впустую прошла, сделать что-нибудь путное.
Заметив любопытство в моих глазах, Ломик оживился:
— Церковь, что ли, построить? Давайте… Я против Бога
ничего не имею. Ладуля велит в церковь ходить, и хожу, каждое воскресенье.
Деньги есть, мастеров найдем, мигом сляпают, то есть возведут. Купола чистым
золотом покроем, чтоб Господь, значит, нас не проглядел. — Лом заткнулся и
нерешительно посмотрел на меня, потом на Таньку. Я кивнула.
— Хорошая идея.
— Вот, — обрадовался муженек, а Танька кисло
поморщилась.
— Что церковь… их без нас полно пооткрывали… Надо
мыслить масштабно.
— Чего ты затеяла? — насторожилась я, а Лом рукой
махнул и пошел к двери.
— Я вот что подумала: а не сделать ли нам Ломика
президентом?
— Президентом чего? — притормозив и повернувшись к
Таньке, хмуро спросил Лом.
— России, — с обычной скромностью ответила Танька.
Я закашлялась, а Лом жалобно посмотрел на меня и сказал:
— Ладуль, я не хочу… в президенты то есть. Мне и это-то
все надоело, так бы вот бросил все и ушел куда-нибудь, ей-богу…
Лом не лукавил, подозреваю, он всерьез мечтал о трехлетнем
отпуске по уходу за ребенком. Не обретя во мне поддержки, муженек затосковал и
сказал со вздохом:
— Я, это… говорить не мастер, а там сплошной треп.
— Речи на бумажке умные люди пишут, а у тебя память
хорошая, выучишь. И нечего рожу воротить… вот ты всегда так, заботятся о тебе
люди, уважают и вообще… а ты нет бы спасибо сказать… какое там, начнет
капризничать. Вот так и убила бы тебя, ей-богу…
— Ну чего ты сразу орешь? — устыдился Лом. —
Я же совсем-то не отказываюсь… — И на меня посмотрел.
— Слава тебе господи. — Тут Танька ко мне
повернулась. — Лом мужик видный, чем мы хуже американцев? Даешь молодого
президента… Лом, вынь руки из карманов и встань как следует.
Муженек от стены отлепился, вынул руки и расправил широкие
плечи. Я взглянула на него с интересом, а Танька продолжила:
— Дело это нелегкое и займет некоторое время. Лом к
тому моменту интересной сединой покроется, и малышу-Клинтону с ним рядом не
стоять.
Я оперлась локотком на стол и взирала на мужа со все
возрастающим интересом.
— Опять же, у нас не первая леди, а конфетка. С такой
женой хоть завтра на английский престол короноваться.
— Фиг этим англичанам, — заволновался Лом,
испугавшись перемен в Танькиных планах. — Хотя, Ладушка, конечно,
настоящая королева, тут говорить нечего…Только с какой стати нам об англичанах
заботиться?
— Это я так, к слову, — успокоила его Танька,
посмотрела на меня и спросила, раздвинув рот до ушей:
— Ну?
Я хихикнула, кашлянула, потом опять хихикнула и ответила:
— Заметано.
— Вот и ладненько, — обрадовалась Танька. — У
меня и план есть.
