— У носорогов — не «стадо», — говорил Джим. — Это «стая».
— Ты уверен? — спросил Даг.
— Конечно. Я разбираюсь в собирательных существительных. Это как у гиппопотамов.
— А я думал, у гиппопотамов — «группа».
— Можно сказать «группа», но «стая» — лучше.
— А у жирафов тогда?
— Это легко — «башня»
[19]
.
А в углу, у окна разговаривал с Сарой — и выглядел как бог, при одном взгляде на которого я даже по прошествии двенадцати лет теряла разум и испытывала необъяснимую ревность, — он, Люк. Неожиданно он заметил меня и махнул рукой. А потом, с характерной для него наглостью, кивком подозвал меня к себе. Если бы там не было Сары, я бы проигнорировала этот жест. Я настроилась держаться спокойно и отстраненно.
— Привет, Лора. — Он улыбнулся. Как и говорила Мэриан — такие глаза! Обрамленные пушистыми темными ресницами насыщенного коричневого оттенка табака, шелковистые, с отливом золота и топаза. Я никогда не думала, что увижу его снова, не говоря уж о том, что буду стоять так близко. Время от времени я встречала мужчин, чем-то напоминавших его, и не могла оторвать глаз, понимая, что мне его не хватает.
— Привет, Люк, — отозвалась я.
— Прости. Я, наверное, смутил тебя.
— Да, — призналась я. — Смутил. Впрочем, подозреваю, ты именно этого и добивался.
— Вообще-то нет. — Он кивнул в сторону Тома. — Твой начальник, похоже, слегка разозлился.
— Наверное, подумал, что ты хочешь сорвать съемку.
— Я не хотел. Я только… — Он пожал плечами. — Решил развлечься.
— В любом случае следующий дубль удался, — дипломатично сказала Сара. — Так что давайте не будем об этом беспокоиться. — Мы пересняли конец, где Люк решил не меняться ролями.
Он взял с подноса пирожок с сосиской.
— Но мне сказали, что я мог задать любой вопрос.
— Из области науки, — поправила его я.
— Все равно шоу получилось первоклассное, — вмешалась Сара. — Ты отлично справился, Люк, и ничего страшного не случилось. Что ж, оставлю вас… наедине, — тактично добавила она. — Вам, наверное, нужно кое-что наверстать.
Когда Сара ушла, Люк снова улыбнулся мне с выражением легкого удивления на лице от моего ледяного спокойствия, на которое натолкнулся. А чего он ожидал? Почему я должна быть приветливой и сиять как начищенный самовар, когда он своим появлением привел меня в смятение, не говоря уж о том, что причинил мне боль двенадцать лет назад?
— Можно задать один вопрос? — поинтересовалась я.
— Конечно. — Он взял еще один пирожок. — Ведь теперь это твоя работа — задавать вопросы. Боже, я голоден как волк — не обедал сегодня.
— Ты специально это сделал?
— Нет. Я хотел спросить что-то абсолютно невинное, — он убрал крошки с губ, — просто внезапно меня охватило желание вместо этого пригласить тебя на обед.
— Ясно. Значит, это был «каприз — импульсивное изменение мнения»?
Он улыбнулся:
— Наверное.
— А почему ты засмеялся, когда я спросила о каприновой кислоте?
Он закатил глаза:
— Очень долго объяснять — расскажу за обедом. Ты, надеюсь, все-таки согласишься. Мы же столько не виделись. — Он снова улыбнулся, и в тот момент я, несмотря на свое замешательство, вдруг поняла, что все эти годы он испытывал то же чувство, которое некогда заставил пережить меня. — Ну как? — Меня тянуло уткнуться ему в плечо. Я сопротивлялась искушению провести рукой по его ягодицам… — Ну так как? — повторил он.
— Я и не… знаю…
— Разыгрываешь недотрогу, Лора?
— Да нет… — Я вдруг стряхнула с себя все грезы. — Послушай, Люк, как у тебя все просто. Ты так… неожиданно врываешься в мою жизнь и думаешь, что я с бухты-барахты соглашусь отобедать с тобой, когда мы не разговаривали с девяносто третьего года, скажи на милость?
— Нет. Но я не виноват.
— Виноват! — Я осеклась, поняв, что на нас смотрят. — Виноват.
— Это неправда. Ты не отвечала ни на мои звонки, ни на мои письма. Ты убрала все следы, которые я оставил в твоей жизни, будто меня никогда не существовало.
— И кто может меня обвинить? — резонно осведомилась я. — Учитывая обстоятельства? — Воцарилась тишина.
— Как в старые времена, — констатировал он. Я вдруг поняла, что он прав. Мы провели в обществе друг друга две минуты — и уже устроили стриптиз эмоций. Я попыталась вернуть разговор на нейтральную почву.
— Тогда что за безобидный вопрос ты хотел мне задать?
— О… Ну я все хорошенько взвесил. Перво-наперво, я не хотел спрашивать тебя о том, чего ты не знаешь, чтобы тебе не пришлось краснеть на глазах у миллионов зрителей.
— Как предусмотрительно!
— Поэтому я решил задать тебе такой вопрос, с ответом на который ты бы справилась.
— А именно?
— Сколько ударов в день совершает человеческое сердце?
Я с недоумением уставилась на него:
— Похоже на классический пример из твоей коллекции бесполезных сведений.
— Так и есть. Но, как я помню, ты восхитительно владеешь умственной эквилибристикой, так что у тебя не возникло бы проблем с ответом на этот вопрос.
— Только мне не хватило бы пяти секунд, поэтому ты вполне мог удвоить свои деньги, Люк.
— Подумаешь. — Он пожал плечами. — Восемь штук меня бы устроили.
— Для чего они тебе? То есть зачем вообще тебе понадобилось участие в викторине?
— А ты правда хочешь знать?
— Еще как. Я, мягко говоря, очень удивилась, увидев тебя.
— Ладно. Меня подбили двое друзей. Я все жаловался, что мне нужна пара штук, чтобы пойти учиться в художественную школу — я всегда хотел поступить туда, помнишь?
— Да. Конечно.
— А в художественной школе «Слейд» я пишу диплом. Но у меня очень мало денег по разным причинам, которыми я сейчас не хочу тебя загружать, вот они и предложили, чтобы я попытал счастья на «Что бы вы думали?!». Но я был в шоке, когда узнал, кто ведет программу, и наотрез отказался. Но чем больше думал об этом, тем больше понимал, что меня тянет увидеться с тобой снова — особенно когда я узнал, что твой офис находится неподалеку от моего дома.
— Тогда почему ты мне просто не написал туда?
— Думал, что ты не станешь отвечать. Ты бы и не ответила, правда?
— Ну… не знаю… наверное… нет.
— Вот именно. Поэтому я решил, что просто поучаствую в шоу. Честно говоря, я думал, что ты обо всем знала заранее.
