— Должна была, только не прочла вовремя список участников.
Он взглянул на часы.
— Обалдеть! Пора бежать — надо забрать Джессику. — Джессику? — Мою девочку, — гордо пояснил он. Я почувствовала себя так, словно меня ударили пыльным мешком, и весь мой задор пошел прахом. — Обожаю ее больше всего на свете.
— Понятно.
— Она такая красивая. У нее большие васильковые глаза…
— Как интересно… Мне надо поговорить с другими участниками.
— А улыбка — просто фантастическая.
— Надо же. — Я протянула руку: — Было приятно снова увидеться, Люк. — Я продемонстрировала ему вялую улыбку, а потом отвернулась.
— Хочешь, покажу фото?
— Что? Нет, не особенно, но раз ты настаиваешь…
— Постой… вот… — Он вынул маленькую кожаную рамку и вручил ее мне. С фото мне беззубо улыбался маленький ангелочек.
— Это твоя дочь? — Он энергично кивнул. Меня накрыла волна облегчения, которая сменилась ошеломлением. — А я не знала, что у тебя ребенок.
— Разве?
Я пожала плечами:
— Я понятия не имела о том, что происходит в твоей жизни. — Я не стала говорить, что и не стремилась узнавать. Раздружилась с общими друзьями, потому что они постоянно напоминали о нем. Я снова взглянула на фото. — Она красавица. Очень красивая девочка.
— Да, это очевидно — но спасибо.
— Ей сколько — пять?
— Только что исполнилось шесть.
— Так ты женился и все такое, да?
— Да.
— Ясно. — Ничего не поделаешь.
— В общем… — Он выудил из кармана ключи и звякнул ими. — Я лучше пойду — сегодня моя очередь забирать ее из сада. Так что… обедать ты со мной не хочешь. — Он пожал плечами. — Ладно…
— Я вообще-то так не говорила, Люк.
— Но ты и не сказала, что согласна. — Он взял свой шарф. — Так ты передумала или как?
— Как я могла передумать, если еще даже не определилась? Ты такой жуткий… манипулятор.
Он улыбнулся!
— Да нет, я просто непосредственный. И я приглашаю тебя на обед — как насчет пятницы? Теперь извини, я спешу, так что если ты не ответишь, твое молчание я восприму как согласие. Заеду за тобой в восемь?
— Но…
— Но что? — Он посмотрел на меня, а потом хлопнул себя по лбу: — Ну конечно, адреса я твоего не знаю! Вот дурак. Говори адрес.
— Нет, Люк, я не это имела в виду. Я имела в виду — как насчет твоей жены? — Мое сердце колотилось так громко, что мне казалось, будто он его слышит. — Ты сказал, что женился, — твоя жена разве не будет против? По-моему, должна.
Он покачал головой:
— Я ей не скажу.
— А. Ну, такой расклад меня не устраивает.
Он закатил глаза:
— Да хватит ломаться, Лора. Я не скажу ей по одной простой причине — не обязан. Мы разошлись.
— Господи! — воскликнула я. Душа моя запела. Даже не запела — заплясала, закрутилась и завертелась. — Мне так жаль. Давно?
— В прошлом году, в мае… Лора, мне надо бежать. Ну, какой ответ? — Он накинул пальто.
— Ну… — И тут впервые за все время я позволила себе улыбнуться: — Ответ… сто тысяч раз. Человеческое сердце совершает сто тысяч ударов в день, не так ли?
— Точно. — Он чмокнул меня в щеку. — А иногда и больше.
Говорят, первое впечатление самое глубокое, — и правильно. После встречи с Люком мир предстал передо мной в новом свете. Все, что казалось знакомым, теперь выглядело неизвестным. Будто призма, через которую я воспринимала мир раньше, стала другой. Когда тем вечером я открыла дверь, мне показалось, что прошлое объемлет настоящее, и я не узнала свою квартиру. Я отправилась прямиком к своему столу и вытащила резную деревянную коробку, содержимое которой было слишком личным, чтобы выставлять его на всеобщее обозрение. Там лежало черно-белое фото моих родителей в момент поцелуя, перевязанная лентой прядь бабушкиных волос, венчальное и обручальное кольца в бархатных коробочках, а в самом низу — рисунок Люка, сделанный для меня. Все другие я сожгла — он нарисовал несколько десятков, — но, непонятно почему, не смогла избавиться от этого. Он нарисовал меня спящую одним субботним утром по прошествии первого месяца совместной жизни, когда наши отношения еще были возвышенными и крепкими. Теперь, оглядываясь на себя, запечатленную такой молодой, обнаженной, изображенную синими пастельными линиями, чуть приглушенными тенями, я думала о том, насколько иной могла бы быть моя жизнь.
Я налила бокал вина, сделала два больших глотка для успокоения нервов, затем легла на диван, закрыла глаза и предалась раздумьям о Люке, позволяя всем тем воспоминаниям, которые я отталкивала от себя так долго, вернуться ко мне на ностальгической волне…
Бум! Бум! Я открыла глаза. «Господи». Бум! Бум! Я взглянула на потолок. «Только не это». Моя новая соседка сверху — медиум, и ее сеансы действуют на нервы. Бум! БУМ! БУМ! Я закатила глаза, представляя себе, как шторы со свистом рассекают воздух, лопаются лампочки, а мебель летает по комнате. Я с ней еще не встречалась, видела только краешком глаза, когда она въезжала — брюнетка не первой свежести, такая вся из себя. Я знаю, чем она занимается, потому что последние несколько месяцев люди по ошибке звонят мне по домофону с вопросом, не я ли «экстрасенс-телепат». Бум! Бу-бум! Судя по письмам, которые ей приходят, зовут ее Синтия дель Мар. БУМ! БУМ!!! Я увидела, что ее кошка сидит на пожарной лестнице.
Бум!! Бум!!! «Э-э-э-э-э-э-э!!!» Это уже слишком. Почему она не может проявить хоть немного благоразумия или прекращать свое ремесло в подобающее время? Я бросила взгляд на часы. Одна минута восьмого — время включать телевизор; к счастью, он заглушит шум.
— Положите руку на сигнальные кнопки, — зычно воззвал диктор, — потому что пришло время лучшего шоу на «Четвертом канале» «Что бы вы думали?!»! — Появились открывающие титры. Вот и я: прошу четверых участников — двух мужчин и двух женщин — представиться. Этот выпуск мы записывали в начале января.
— Меня зовут Питер Уоттс, я госслужащий.
— Я Сью Джонс, работаю в ИТ.
— Джефф Корниш, занимаюсь оптовой торговлей птицей.
— Меня зовут Кейт Карр, я библиотекарь.
— Начнем. Первый вопрос…
Мне стало грустно смотреть одной, но больше смотреть было не с кем. Родители живут в Йоркшире, Хоуп и Майк уехали, а обращаться к Фелисити не хотелось, потому что мы уже виделись намедни. Было бы неплохо посмотреть программу вместе с Томом, но он, очевидно, занят. Создавалось впечатление, что он с кем-то встречается. Когда мы перешли к третьему или четвертому вопросу, сверху послышалось: «О-оо-ООО!» Бум!! Бум!!
Соседство с медиумом могло бы вызвать тревогу у кого угодно, но только не у меня, потому что я не верю в паранормальные способности — я рационалист и доверяю исключительно фактам. Но несмотря на то что такие вещи меня не пугают, шум все же раздражает. А Джефф-оптовый-торговец-птицей неправильно ответил на вопрос о Ноэле Кауарде (речь шла о «Неугомонном духе», а не о «Сенной лихорадке»
[20]
), когда за дверью послышался шум стремительно приближающихся шагов, а затем раздался настойчивый стук в дверь.
