— А как было с работой?
— Пришлось вернуться. Хотя это решение далось мне с трудом. Однако ничего другого не оставалось: кроме того, что теперь я должна была сама себя содержать, да и работа отвлекала от грустных мыслей. Но я хотела оставаться в нашей квартире, на случай если Ник вдруг позвонит или появится. Я боялась, что если он придет, а меня нет, то уйдет снова. Поэтому мой босс Том позволил мне работать дома. Он проявил такое понимание. — Я снова вспомнила, каким отзывчивым он был, несмотря на то что сам в тот момент переживал кризис личной жизни. Он привозил мне необходимые книги. Заваливал комедиями, чтобы подбодрить, — помню, он дал мне целую коробку комедий из Илинга
[34]
и пять серий «Фрейзера»
[35]
. Хотел, чтобы у меня было достаточно запасов.
— И ты ни разу не выходила из дому?
Я покачала головой:
— Очень редко, и то недалеко. Я провела еще одну телефонную линию, чтобы основная оставалась свободной, если позвонит Ник. Когда надо было уйти, у двери я оставляла записку для него. Все его вещи я оставила нетронутыми. Наша квартира была похожа на «Марию Целесту»
[36]
.
— И сколько это продолжалось?
— Два месяца. К тому времени я, конечно, совершенно расклеилась. Изо дня в день жила в своем… вакууме. Довела себя до того, что едва могла есть. С трудом мылась. Но вот в марте это случилось. Два подозрительных безмолвных звонка. Один днем, а второй следующим утром. Я слышала едва уловимое дыхание в трубке и знала, что это звонит он, поэтому сказала: «Ник, умоляю, не вешай трубку. Пожалуйста, пожалуйста, поговори со мной». Оба раза я слышала вздох, а может быть, он пытался прошептать мое имя. Но потом все прерывалось — и больше никаких контактов. До…
— До?..
— Середины апреля. Создатели «Мира сегодня» делали программу о пропавших людях и брали интервью у меня.
— Я смотрел. Так все и узнал.
— А на следующий день мой куратор из Национальной консультативной сети по поиску пропавших без вести позвонила мне и сказала, что есть отличные новости — звонил Ник. Я была так счастлива… — Мой голос дрогнул. — Я была… вне себя. Все повторяла, как это здорово, благодарила их за помощь, снова и снова… — Горло перехватил спазм. — Я спросила, когда я могу его увидеть, но они не ответили. Я спросила снова: «Когда же я могу увидеться с ним?» Молчание. А потом мне сказали, что он звонил на их круглосуточный телефон доверия, сказал, что жив-здоров… — Глаза мне застелила пелена, слезы капали с ресниц. — И что не хочет никаких контактов.
— Никаких контактов?
Я закрыла лицо руками.
— Я испытала облегчение… Но облегчение оттого, что с ним все в порядке, перемежалось с осознанием, что он не желает видеть меня. Так обойтись со мной — после всего, что я пережила. — Я почувствовала, как горячая слеза течет по моей щеке. — Извини, — пробормотала я. — Не могу спокойно говорить об этом.
— Не за что извиняться, — проговорил Люк в ответ. Со сдержанным видом он передал мне платок. — По крайней мере он не погиб, слава Богу.
Я сглотнула.
— Да. Я тоже так утешала себя. «Он хотя бы не умер». Хотя в каком-то смысле умер. Ведь с тех пор это было скорее именно так. Все это время я пребывала в каком-то чистилище и чувствовала себя вдовой: получала письма с соболезнованиями — при живом-то муже. Поэтому я не могла ни с кем встречаться — ведь практически я была в браке, хотя фактически его уже не было. Даже если бы он вернулся — что спустя столько времени так и не произошло, — мы бы не стали снова «нормальной» парой. Можешь представить себе мое негодование? К тому же после такого я больше никогда не смогла бы доверять ему. — В тот момент я подумала, какая ирония судьбы, что Ник, который помог мне пережить сердечную рану, причиненную Люком, так обошелся со мной.
— А почему ты не можешь развестись?
— Потому что без присутствия другой стороны развестись можно только через пять лет. Кроме того, я не смела даже думать о свиданиях, ведь пришлось бы говорить, что я еще замужем и что мой муж пропал без вести — что он где-то там, только я не знаю где, потому что он не хочет, чтобы я знала. Я чувствовала себя так, словно Ник заклеймил меня своим поступком — словно я такой ужасный человек, что он не хочет ни слышать меня, ни говорить со мной, ни даже отказаться от меня честно и открыто. Эта ситуация полностью сломила меня морально.
Люк снова протянул свою руку к моей, но на сей раз я не стала протягивать ему свою.
— Ты замечательная, Лора. Проблема в нем. У него, видимо, какие-то ужасные проблемы с головой и нервами, которые не имеют к тебе никакого отношения.
Я чувствовала, как мое лицо теплеет от нежного прикосновения пальцев Люка к моей коже.
— Наверное… Да… Может быть… Я… не знаю.
— И он больше никогда не выходил на связь?
— Со мной нет. Каждые несколько месяцев он присылает в Национальную консультативную сеть по поиску пропавших без вести электронное письмо, в котором сообщается, что с ним все в порядке, но не говорится о том, где он находится. Последнее пришло перед Рождеством.
— А их нельзя отследить?
Я покачала головой:
— Каждый раз он использует другой адрес. Он просто изъял сам себя — но самое ужасное, что он имеет на это право. Исчезнуть без вести не преступление, и тысячи людей ежегодно поступают так. Просто уходят из привычной жизни, и их родные ничего не могут с этим сделать, кроме как ждать, гадать и надеяться. Я не могу заставить Ника вернуться ко мне, даже если бы знала, где он. Я хочу, чтобы эта глава моей жизни закончилась.
— А он не был душевнобольным?
Я покачала головой.
— И на работе не было никаких приключений. Было подозрение, что он мог заниматься махинациями, но попечители организации сказали, что со счетами все в порядке. Я знаю, некоторые считают, будто у Ника где-то есть другая женщина или даже жена, но ни в его письмах, ни в его мобильном я не нашла ничего, что указывало бы на двойную жизнь. Другие предполагали, что интрижку закрутила я и у него поехала крыша, или что он был геем и просто не смог больше так жить, или что он хотел сменить пол и присоединился к какому-нибудь культу, или что он обнаружил, что смертельно болен, или что он поселился на Луне по соседству с Элвисом…
— То есть люди пытаются логически объяснить его исчезновение, — заключил Люк.
Я заерзала на стуле.
— Да, они так думают.
— Они не могут понять, что такие вещи… случаются сами по себе.
— Вот… именно. А находиться в центре всех этих сплетен — настоящее испытание. Но я не могла ничего скрывать: история попала в прессу — «Бесследно исчез директор благотворительной организации» и все такое, и про это узнали все вокруг.
