Наконец он заметил, что остался в помещении один, и бросился к двери.
– В чем дело, друг мой? – воскликнул он, увидев за железной форточкой лицо своего давнего ученика. – Это какая-то шутка? Я помню, студентом ты любил шутить!
– Не большая, чем та шутка, которую вы, сударь, учинили с сыном герцога Гиннегау.
– Так герцог связывался с вами? – испуганно пролепетал алхимик. – Вы выдадите меня ему?
– Да, герцог связывался со мной, как и со многими другими немцами, жительствующими в этих краях. Он обещал немалые деньги за вашу голову…
– Если вопрос только в деньгах, я готов заплатить больше, чем герцог… дайте мне только время… в этой прекрасной лаборатории я смогу делать золото, много золота…
– Я тоже так подумал, – кивнул герр Вильгельм, – я подумал, что вы сможете заплатить куда больше герцога. Выдать вас ему – это все равно что зарезать курицу, несущую золотые яйца.
– Ну так выпустите же меня!
– А вот это было бы еще большей глупостью. Если я выпущу вас отсюда, рано или поздно люди герцога найдут вас. Герцог богат, а большие деньги делают чудеса. Здесь же о вас не узнает ни одна живая душа… кроме меня, разумеется.
Герр Вильгельм ненадолго замолчал, чтобы гость, неожиданно ставший пленником, как следует осознал свое положение.
– Вы будете сидеть здесь, сударь, и делать то, что я прикажу. Если сможете делать золото – превосходно, если же нет – вы будете делать лекарства для моей аптеки. Помнится, в Гейдельберге вы делали чудные снадобья.
– Это жестоко! – пролепетал алхимик. – Это бесчеловечно!
– Бесчеловечно? А то, что вы делали с молодыми повесами… то, как вы забирали их молодость, чтобы ненадолго продлить собственное существование, – разве это не более бесчеловечно?
– Я делал это только с их согласия! Они добровольно меняли свою нищую молодость на секрет производства золота!
– Добровольно? Вы искали пьяных, недалеких глупцов и опутывали их тенетами своего красноречия! Да и секрет изготовления золота… что-то говорит мне, что вы обманывали этих глупцов. Не помню, чтобы кто-то из них сказочно разбогател после встречи с вами.
– Вы отлично знаете, мой друг, – забормотал алхимик, – что секрет – это еще не все… нужно немалое умение, чтобы им воспользоваться… возможно, те молодые люди не обладали таким умением…
– Вот-вот, – герр Вильгельм усмехнулся, – и вы еще говорите о бесчеловечности!
– Но, мой друг, пощадите!
– Разговор окончен. Можете пока отдохнуть – вы наверняка устали с дороги. В дальнем конце лаборатории есть ниша с кроватью. Там вы найдете все необходимое. И, кажется, вы хотели холодной телятины. Вы предпочитаете ее с горчицей или с хреном?
У Надежды с советских времен сохранилось удостоверение Всесоюзного общества охраны памятников. В это общество Надежду записали лет тридцать назад, когда она пришла в институт молодым специалистом. В те времена всех молодых специалистов в добровольно-принудительном порядке заставляли принимать участие в общественной работе. Надежде предложили на выбор: записаться в добровольную народную дружину, в Общество доноров, в Общество советско-сомалийской дружбы или в Общество охраны памятников. Надежда выбрала последнее, как самое безопасное для жизни и далекое от политики. Кроме того, она и вправду считала защиту памятников истории и архитектуры важным и благородным делом.
На удостоверении была фотография. Надежда едва узнала себя в девушке с наивным взглядом широко распахнутых глаз и невольно вздохнула: сколько же лет прошло, как изменилась она сама и окружающая жизнь!
Как бы то ни было, печать на удостоверении хорошо сохранилась, и документ выглядел вполне официально, если не обращать внимания на вышедшее из обихода слово «Всесоюзное».
Вооружившись этим документом, Надежда Николаевна собиралась отправиться на Васильевский остров. Но перед этим следовало подумать о собственной безопасности. Ведь она была в том дворе с Башней грифонов в своем настоящем виде, ведь ее там запомнили. И хоть разговаривала она там только с управляющим (мир его праху) да еще с дворником, которого наверняка уже уволили, ее могли видеть жильцы или обслуживающий персонал. Уж если в студию «Домострой» из полиции приходили по поводу неизвестной женщины, то надо держать ухо востро.
Внутренний голос, этот зануда и перестраховщик, начал ворчать рано, еще за утренним кофе.
«Не ходи туда, не лезь не в свое дело, не втягивай в неприятности незнакомую женщину…»
– Да у нее и так неприятности, – возражала Надежда, – она сама сунулась к Воронку, я ее от его орангутанга спасла.
«Тебя уже полиция ищет, – гнул свою линию внутренний голос, – ты хочешь, чтобы тебя арестовали по подозрению в убийстве жулика-управляющего? Ты же самозванка, тебя в студии опознают, и эта болтушка Анна Васильевна первая тебя сдаст! Не по злобе, а по глупости…»
– Никто ничего не узнает, я загримируюсь, – сказала Надежда.
И перехватила взгляд Бейсика, который сидел у своей миски, ожидая вкусненького. Взгляд был очень выразительным, кот едва не крутил лапой у виска. Еще бы – пьет кофе и разговаривает сама с собой.
«Пожалуй, это и правда перебор, – смущенно подумала Надежда, – что-то я увлеклась…»
А вслух сказала другое:
– Пошел вон, рыжий разбойник! Ничего тебе не будет вкусного! Царапаться не надо!
Бейсик понял, что ничего ему не обломится, и ушел. Надежда же всерьез задумалась, как изменить внешность.
Париков у нее дома не водилось, да и жарко сейчас в парике. Подумав немного, она раскопала в шкафу длинную свободную блузу, которую подарила ей когда-то Алка Тимофеева. Это было давно, когда еще в магазинах нечего было купить и люди радовались любой обновке. Алка выбирала на свой вкус – то есть поярче. Блуза была желтая, а по ней – оранжевые цветы: не то тюльпаны, не то гладиолусы. Она потому и сохранилась так долго, что носить ее Надежда не могла нигде, даже на даче. Да хоть в лесу, хоть на необитаемом острове, разве только в Стране слепых… Примерив блузу, Надежда встала перед зеркалом и тяжко вздохнула. Чего не наденешь ради дела? Она подвела глаза, сделав их круглыми, как у совы, накрасила губы куриной гузкой, а вместо сумки взяла старый потертый портфель мужа. И перед уходом нахлобучила кепку-бейсболку, убрав под нее волосы.
«Хоть бы соседей не встретить!» – взмолилась она в лифте.
Обошлось.
Ольга Соловьева уже ждала ее перед воротами дома с башней.
– Ой! – не выдержала она. – А что это с вами?
– Конспирация, – не разжимая губ, пробормотала Надежда.
После чего придала своему лицу строгое официальное выражение и нажала на кнопку звонка рядом с воротами.
Некоторое время ничего не происходило. Надежда выждала пару минут и позвонила еще раз.
