— Чтобы устрица родила жемчужину, ее надо потревожить.
Но не эти слова преследовали меня все оставшееся утро, а то, что он сказал до того.
«Если я кому и могу доверить здоровье Мины, так это вам».
Днем меня охватили сомнения: не слишком ли я переоценил свое медицинское образование? На всякий случай я решил установить наверху диктограф, чтобы Кроули мог следить за происходящим из другой комнаты. Ей-богу, я не мог взять на себя ответственность за здоровье Мины, я и так отвечал за все исследование. Чтобы скрыть истинные причины установки диктографа, я нанял стенографистку. Остаток дня я провел в подвале, пытаясь найти гуманный способ контроля за голосом Мины, чтобы не прибегать к обычному кляпу. Если бы не темнота, это было бы легче легкого: достаточно попросить ее отпивать из стакана с водой всякий раз, когда заговаривает ее брат. Но в данных обстоятельствах мне пришлось бы прибегнуть к более сложным ухищрениям — например, к трубкам со светящимися шариками от пинг-понга, которые бы двигались, когда кто-то дул на них. Промаявшись с час, я сдался: все равно все мои изобретения, даже самые успешные, никогда не получат одобрения членов комитета.
Я как раз начал разбирать мои приспособления, когда Мина окликнула меня сверху:
— Мартин, вы внизу?
Я поспешил выбраться из подвала и застал ее в шубе и перчатках.
— Что с вашим глазом?
Я рассказал ей ту же версию, что и Кроули. Она посмотрела на меня недоверчиво. Чтобы отвлечь внимание от своей персоны, я указал на ее шубу и спросил:
— Вы достаточно окрепли для прогулки?
— Сидеть дома слишком скучно, — ответила Мина. — Хотите пойти со мной?
— Куда?
— За рождественскими подарками. Хочу купить кое-что из одежды для Артура — новую шелковую пижаму и костюм для гольфа на весну. Я подумала, вы могли бы помочь мне, если бы согласились. У вас с Артуром похожие фигуры.
Эта просьба смутила меня, но я не смог придумать убедительной отговорки. Мина расценила мои сомнения как согласие, и не успел я опомниться, как мы уже катили в такси в центр города, в универмаг «Ванамейкер».
Было бы неправильно назвать владения Ванамейкера просто универмагом. На двенадцати гранитных этажах и почти двух миллионах квадратных метров мраморных полов посетителям предлагалось все: от мебели и книг до траурных костюмов, это был подлинный торговый Колизей. Или, скорее, самостоятельный город с собственной электростанцией, почтой и телеграфом. Когда мы с Миной вошли в главный вестибюль, я поднял глаза и увидел семь высящихся над нами галерей; мне показалось, что я внутри свадебного торта. Мина взяла меня за руку и подвела к бронзовому орлу, восседавшему в гнезде из красных и белых пуанцетий в центре мраморного зала. Остановившись там, мы прослушали концерт рождественской музыки, исполненный на самом большом в мире органе. Сей инструмент был построен в 1904 году и изначально предназначался для Торговой ярмарки в Луизиане, позже его переправили из Сент-Луиса на тринадцати фургонах. Так распорядился мистер Ванамейкер, человек, который не привык стеснять себя ни в чем.
Когда концерт закончился, мы поднялись на эскалаторе на третий этаж в отдел мужской одежды, где мне предстояло поработать манекеном. Началось со спортивной и выходной одежды. В надежде приохотить мужа к физическим упражнениям (как и большинство мужчин в его роду, Кроули страдал от повышенного кровяного давления), Мина наряжала меня в костюмы для поездок на велосипеде, игры в гольф и прогулок верхом. Стоя в кожаных бриджах и высоких сапогах, я чувствовал себя дурак дураком.
— Что-то не так, дорогой? — спросила Мина.
— Я чувствую себя щеголем.
— Не говорите глупостей.
— Может, мне еще и напудренный парик примерить?
— Хотите, я спрошу? Вдруг у них найдется ваш размер, — поддразнила меня Мина.
— Лучше решите, будете вы покупать этот дурацкий костюм или нет, чтобы я наконец мог его снять.
— Не понимаю, куда вы торопитесь — вам он очень к лицу.
Может, меня и обрадовал бы подобный комплимент, скажи она его всерьез, а не в шутку. Мину забавляла эта игра в наряды, и я подозревал, что она намеренно выбирает самые неудобные костюмы. На самом деле это было не такое уж неприятное занятие, но правила игры предписывали мне делать вид, что я недоволен.
Прислуживавший нам продавец внезапно вынырнул из-под моего локтя:
— Не желаете ли примерить другую расцветку?
— Нет, спасибо. Нам бы хотелось еще посмотреть вашу коллекцию треуголок.
— Мартин.
Продавец подозрительно на меня покосился. Мина сообщила ему, что покупает костюм для верховой езды, и меня отправили в кабинку снимать его. Тем временем моя собственная одежда была аккуратно сложена каким-то эльфом, служившим в магазине. Мои рубашка и брюки показались мне теперь еще более ветхими и мятыми, тщетно старалась миссис Грайс привести их в надлежащий вид. Ничто так не убеждает в собственных несовершенствах, как примерка одежды в дорогих магазинах. Я подтянул потуже пояс и вышел из кабинки, стараясь не замечать собственное отражение в зеркале.
Я обнаружил Мину у ближайшей кассы галантерейного отдела, где она решала, что выбрать — фетровую шляпу или котелок. Когда я подошел, она протянула мне на экспертизу оба головных убора.
— Что вам больше нравится?
— То, что подешевле.
— А если бы дело было не в деньгах?
— Тогда я бы предпочел корону.
Мина закатила глаза.
— Вы невозможный человек!
— Я не виноват. Просто я не привык принимать подобные решения.
Она вернула обе шляпы продавцу со словами:
— Пожалуйста, упакуйте их, я беру обе.
— Может быть, ваш муж сначала примерит их, вдруг размер не подойдет?
— Я не муж этой дамы…
— Он мой поклонник! — прощебетала Мина.
— Верно, — сказал я, справившись со смущением, изо всех сил стараясь подыграть ей. — Мы решили убежать сегодня вечером. Надеюсь, вы умеете хранить тайны?
— Конечно. Мои поздравления, желаю счастья, — выдавил из себя продавец. — А теперь, прошу меня извинить, но мне надо на время исчезнуть, чтобы подобрать коробки pour vos deux chapeaux.
[33]
— Мы зайдем за ними позже, — сказала Мина, беря меня под руку.
Увидев, что мы направляемся к лифтам, я поинтересовался:
— А теперь куда?
— Пожалуй, пора выпить чая.
— Как любезно с вашей стороны.
— Да, я надеялась, что вы сумеете это оценить.
Я посмотрел на нее:
— Неужели, я настолько ужасен?
