Книга Инамората, страница 5. Автор книги Джозеф Ганьеми

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Инамората»

Cтраница 5

— Вам следует подумать о своих отношениях с церковью, Финч. На следующей неделе, когда мы будем на Манхэттене, я, если будет время, обязательно свожу вас в собор Святого Патрика. Там совершенно удивительное освещение.

С этими словами он закрыл дверь, оставив меня оторопело стоять на пороге: за всю нашу беседу он ни словом не обмолвился о предстоящей поездке в Нью-Йорк!

2

Путешествие по железной дороге от Бостона до Манхэттена заняло семь часов. Все это время Маклафлин дремал, проверял семинарские отчеты, разбирал почту и совершенно не обращал на меня внимания. Меня это вполне устраивало: уж лучше молчание, чем семь часов вымученной беседы. Возможно, кого-то и задело бы нарочитое небрежение Маклафлина, но меня оно, наоборот, ободряло: значит, он рассчитывает на продолжительное сотрудничество и полагает, что у нас еще будет достаточно времени лучше узнать друг друга. Впрочем, и мне было чем заняться в поездке, Маклафлин снабдил меня кипой журнальных статей и выдержек из книг, которые мне необходимо было прочитать. Что-то вроде краткого курса истории спиритизма.

Некоторые статьи были мне знакомы. Меня, словно сороку, привлекало любое яркое проявление Необычного — прежде всего это касалось гипнотизма. (Психоаналитик, несомненно, объяснил бы мой интерес к тайным знаниям желанием компенсировать детское чувство беспомощности и неловкости, но я вижу в нем лишь невинное, пусть и несколько навязчивое, любопытство.) Так что я уже был наслышан о печально знаменитых сестрах Фокс из Гайдсвилля, штат Нью-Йорк. В 1848 году они обнаружили спиритические постукивания, что положило начало движению спиритов, которое к 1888 году достигло столь значительного размаха, что смогло пережить признание сестер в том, что все их опыты были лишь детскими шалостями, а загадочные постукивания, которые они приписывали духам, на самом деле издавали сами пальцами ног. Но в толстенном досье, которым снабдил меня Маклафлин, я нашел и сведения, которые прежде мне были неизвестны. Я прочел о том, как спиритизм, перебравшись через океан, быстро укоренился на богатой предрассудками европейской почве и принес новые плоды в виде кружка Голайер в Англии и Эвзапии Палладино в Италии. Я узнал, что это движение породило дюжину религиозных учений — от оккультистской теософии до христианской науки об исцелении верой. Я прочел об ослаблении движения на рубеже веков, а также, хотя это мне и так было известно, что спиритизм вновь привлек к себе внимание общества. В подтверждение чего Маклафлин снабдил меня отчетом Королевской психиатрической клиники Эдинбурга за 1920 год, в котором главный врач Джордж М. Робертсон писал: «Те, кто понес тяжелые утраты во время войны, но сохранял самообладание в пору массовых бедствий… тяжелее справляются со своим горем в мирные дни, хотя прошло уже немало времени. Многие из них пытаются обрести утешение в спиритизме».

Я считал этот возродившийся интерес к спиритическим сеансам — «путешествий к духам», как мы их называли, — очередным поветрием, попыткой найти применение карточному столику после того, как вам надоел маджонг. Что ни год появлялись новые увлечения — от новомодного танцевального помешательства, называемого «фокстрот», до последней студенческой «шуточки» — глотания золотых рыбок. Я давно отказался от попыток угнаться за Новейшим и Величайшим, поскольку не успевал я овладеть новым танцем, как переменчивая публика, словно стайка рыбешек, устремлялась к новым соблазнам. Но, чем больше я читал о возрождении спиритизма, тем больше убеждался, что это не модная причуда, а скорее проявление серьезного голода, потребности, которая то ослабевает, то вновь возрастает, но никогда не исчезает совсем. Чем яснее я это сознавал, тем понятнее был мне интерес, с которым относились к этому явлению социологи.

А тем паче редакторы журналов. «Сайентифик американ» одним из первых взялся за эту тему и сумел извлечь выгоду из интереса публики ко всякого рода метафизическим явлениям. Пока наш поезд мчался на юг через Род-Айленд, я погрузился в чтение статей, которыми «Сайентифик американ» снабжал своих алчущих читателей на протяжении 1922 года. В одном месяце журнал представлял некоего медиума, или иначе «восприимчивого», как их иногда называют; в следующем предлагал ознакомительную экскурсию по знаменитой берлинской психической лаборатории в Грюневальде. Здесь же помещались фотографии рук духа, которые, по утверждению польского медиума Франека Клуски, ему удалось отпечатать на воске. Я обнаружил также пространную дискуссию представительных экспертов о химии эктоплазмы, белкового экссудата, [7] который в редких случаях образовывался у медиумов, находящихся в трансе, но на поверку частенько оказывался не более потусторонним, чем марля. «Сайентифик американ» завершил 1922 год воодушевляющим объявлением, что редакция готова выплатить пять тысяч долларов «вознаграждения» тому, кто предъявит убедительные доказательства спиритического контакта. Дабы оградить себя от возможных обвинений в том, что все это лишь популистская уловка, редакция учредила независимое жюри, в которое вошли выдающиеся ученые и представители прессы, а возглавил его президент Американского общества психических исследований Уильям Маклафлин — человек безупречной репутации. Маклафлин не только был призван гарантировать справедливость решений, но и поставить преграду на пути превращения эксперимента в недостойное шоу — вполне реальная угроза, учитывая размеры вознаграждения.

— Нью-Хейвен! Нью-Хейвен!

Я оторвался от чтения и покосился на кондуктора, который прошел мимо нашего купе, выкрикивая название следующей станции. Маклафлин, сидевший напротив меня, смежил веки, чтобы дать отдохнуть глазам, руки его были скрещены на груди, а голова слегка опущена, так что непонятно было, спит он или просто глубоко задумался. Я рассматривал его, мысленно пытаясь соединить два казавшихся мне противоречащими друг другу титула: Выдающийся деятель науки и Знаменитый исследователь психологических явлений. Я полагал, что отношение Маклафлина к сверхъестественным явлениям сходно с моим собственным — то есть весьма скептическое. Почему же тогда он согласился сотрудничать со столь легкомысленной организацией, как Американское общество психических исследований, и даже стал его президентом?!

Но эти размышления были вытеснены насущными вопросами: какие конкретные обязанности подразумевает пост «ассистента исследователя психических явлений»? Об этом мой новый начальник обмолвился лишь вскользь, сказав, что хочет, чтобы я отправился с ним в Нью-Йорк и за день до первого сеанса посетил редакцию «Сайентифик американ». А еще предупредил, чтобы я взял с собой не только бритвенный прибор, но и паяльник. Конечно, я не мог отказать ему, а посему рано утром прибыл на Южный вокзал Бостона с внушительных размеров саквояжем. И вот теперь, когда наше путешествие подходило к концу, я начинал опасаться, не взялся ли я снова за дело, которое, скорее всего, окажется мне не по плечу.

Мы прибыли на великолепный нью-йоркский Центральный вокзал после полудня. Отобедав на скорую руку в похожем на пещеру устричном баре под главным вестибюлем вокзала, мы взяли такси и отправились прямиком в контору «Сайентифик американ», размещавшуюся в доме номер 233 на Бродвее — в Вулворт-билдинге. [8] На строительство этого небоскреба в 1913 году ушло 13 миллионов долларов. К моменту нашего приезда здание Вулворта разменяло уже второй десяток, но по-прежнему считалось самым высоким в мире. Выбравшись из таксомотора, я задрал голову вверх и оглядел пятьдесят восемь этажей, терракотовые арки, шпили и летящие опоры. Я наконец понял, почему это величественное здание называют «Храмом Коммерции». В его вестибюле с бирюзово-золотым потолком и великолепными фресками, изображавшими Труд и Торговлю, вполне можно было проводить церемонию коронации.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация