Мне ничего не оставалось, как отправиться спать. Встречаться с Бертой было уже поздно. Я опять вспомнил о Пите. Его смерть оставила тягостное впечатление у меня на душе. Я был подавлен тем, что его нет в живых. Лежа в кровати, я еще больше чувствовал свое одиночество и не возражал бы, чтобы рядом оказалась Берта. Несмотря на позднее время, можно было бы попробовать связаться с ней. Я собрался было поднять телефонную трубку, как вдруг раздался звонок у входной двери.
– Кто там? – спросил я, подходя на цыпочках, снял цепочку и приоткрыл дверь не больше чем на дюйм.
За ней стоял мальчик.
– Я от Пита, – произнес он. Мягкий акцент выдавал в нем индейца.
Я впустил его.
Передо мной стоял худой паренек лет тринадцати, с копной черных волос, в грязной белой рубашке. Он ужом проскользнул мимо меня в холл. Закрыв дверь, я подтолкнул его в комнату. Прерывистое дыхание и пот на лице говорили о том, что он бежал.
– Как тебя зовут, сынок? – ласково спросил я.
– Джой. Я работаю на Пита.
– Ты уже знаешь, что стряслось с Питом?
Он мотнул головой, всхлипнул и сжал кулаки.
– Садись.
Он некоторое время колебался, потом присел на краешек стула, при этом пристально глядя на меня.
– Зачем ты пришел, Джой?
– Мы с Томом братья.
– Том? Ах, это тот мальчик…
Он вновь всхлипнул и кивнул.
– Джой, поверь мне, что я тебе очень сочувствую.
– Теперь это не поможет, – хрипло произнес он.
– Увы, нет. Так зачем же ты пришел?
Он облизал губы кончиком языка.
– Вы ведь заплатили Питу двадцать долларов за то, чтобы он проследил за Джоном Джонсом, так? Так вот, Пит поручил мне и Тому это дело. Вы обещали заплатить еще за ценные сведения.
– Ты знаешь, кто совершил убийство?
– Один из этих трех, но точно не знаю.
– Что же тебе известно?
– Я знаю, где находятся те двое молодых. Том пошел сказать об этом Питу, там его и хлопнули.
– Ты сообщил об этом копам, Джой?
– После того, что они сделали с моим отцом, я к ним не пойду. – В его черных глазах вспыхнул гнев.
– А что произошло с твоим отцом, Джой?
– Они засадили его в тюрьму на десять лет. Ему еще осталось там сидеть пять лет.
– Ну, хорошо. Так где же те двое?
Некоторое время он пристально смотрел на меня, потом произнес:
– Сколько вы заплатите мне, мистер Андерсен?
Я вынул свой тощий бумажник и пересчитал оставшиеся деньги, стараясь это сделать незаметно от Джоя. Затем, вынув десять долларов, протянул их мальчику.
Он недовольно покачал головой:
– Ведь меня могли убить, как и Тома.
Пришлось расстаться еще с одной десяткой.
– Это все, Джой. Я – на мели.
Он немного подождал, потом протянул руку и взял обе купюры.
– Они в «Аламеда-бар».
Я выпучил глаза:
– Не может этого быть!!!
– Сегодня на рассвете, в пять часов, Джонс отвел эту парочку в «Аламеда-бар», – сказал Джой. – Мой брат Джимбо сейчас наблюдает там за входом.
– У тебя есть еще один брат?
– Да, он тоже работает, а верней, работал на Пита.
– Продолжай наблюдение. Позже я заплачу еще.
Он встал, сунул два банкнота в карман брюк и направился к двери.
– Где тебя найти, Джой?
– На Лобстер-Корт. Это возле Крэб-Корт номер два, верхний этаж. У нас там с братом комната.
– А мать у тебя есть?
– Она покончила с собой, когда взяли отца, – ответил он с деревянным лицом.
Я проводил его до входной двери, затем вернулся в комнату и сел на стул.
Итак, Поффери с женой скрывались на острове, где их посещала Нэнси, которая и доставила их обратно на материк. И вот теперь очередная загадка: почему Джонс привел их в «Аламеда-бар»? Может быть, у Джонса были какие-то дела с Диасом через Глорию Корт? Он пошел к Глории, потому что она знала его как рулевого с яхты писателя. Все это можно было легко понять, но почему такая милая женщина, как Нэнси, помогает паре опаснейших террористов? Может, она встречалась с ними в Риме? Что же мне делать? Впрочем, что мне следует делать, я знал. Я должен был сообщить полиции, где скрывается Поффери с женой, но что мне это давало? Ничего, кроме хлопот. Лепски начнет докапываться, откуда я узнал, что чета Поффери находится в «Аламеда-бар». Даже если мне удастся убедительно солгать, я все равно останусь ни с чем. И вдруг я подумал, что пришло время поговорить с Нэнси Хэмэл. Может быть, она будет готова купить мое молчание?.. Нужно все тщательно обдумать. Не хватало еще мне быть обвиненным в шантаже. За время работы у полковника мне приходилось вести дела о шантаже, и я считаю его худшей разновидностью преступления. Но при чем тут шантаж? Я всего лишь собирался доверительно поговорить с Нэнси Хэмэл. Я бы сказал ей, что знаю о ее связях с Поффери и знаю, где они спрятались. Я бы намекнул ей, что зарабатываю очень мало, и сделал бы это с обворожительной улыбкой. Пусть бы она решала сама, что делать. Разве это шантаж? Всего лишь деловая встреча. Я большой мастак дурачить людей, но… теперь я, кажется, начинаю дурачить самого себя!
Глава 4
На следующее утро, около 9 часов, я вошел в комнату Гленды и застал ее за разборкой почты.
– Хэлло, – сказал я, опершись руками о стол и наклоняясь к ней близко. – Такой чудесный, солнечный день, а ты уже с утра трудишься, как пчелка.
– Что тебе? Тебе уже пора быть на работе?
– Вижу ее уже даже во сне. Потрясающие видения. Просыпаюсь взмокший от пота. Ну, хорошо. Я насчет тех анонимных писем. Они мне нужны. Гарри подал мне одну идейку.
– Желаю успеха. – Она махнула рукой в сторону комнаты, в которой хранились досье и картотека, а сама углубилась в чтение.
Найдя два нужных мне письма, я положил их в бумажник и вышел. На этот раз я решил направиться в «Кантри-клаб».
Припарковав свой «мэйзер» и войдя в вестибюль, я развернул номер «Ньюсуик» и стал ждать.
Нэнси Хэмэл появилась в 10.30 с теннисной ракеткой в руках и в соответствующем костюме. Направившись к столику дежурного портье, она спросила:
– А что, миссис Хайби еще не пришла, Джон?
Я был неподалеку и слышал каждое слово.
– Она спустилась к кортам, миссис Хэмэл.
Нэнси улыбнулась, кивнула и прошла холлом к двери, ведущей на теннисные корты.
Я с восторгом наблюдал за ее походкой и мягкой игрой бедер.
