– Ну, так начни его вести, и это будет твоя первая запись. Уверяю тебя, братец, ты обязательно это сделаешь.
Она взяла меня под руку и потащила к выходу.
Меня разбудил телефонный звонок. С трудом открыв глаза, я уставился на часы, стоявшие на тумбочке у кровати. Было 10.05. Глория, выругавшись, вскочила с кровати и голая уселась, свесив ноги на пол. Звонила, конечно, Берта. Я был уверен в этом.
– Не волнуйся, – сказал я. – Нас нет дома.
Приглашать Глорию к себе домой было довольно рискованно, но она так искусно пустила в ход вчера свой сексуальный арсенал, что такому слабому мужчине, как я, устоять было просто невозможно. И я не жалел об этом.
В прошлом мне приходилось спать со многими куколками, но с Глорией все было из ряда вон выходящим. В постели она была неподражаема.
После еще нескольких звонков телефон наконец умолк.
– Ну, – сказала Глория, улыбаясь мне. – Эту ночь я буду долго помнить и не прочь ее повторить.
Я согласно кивнул.
– Я приготовлю кофе. – Она соскочила с постели и голой побежала на кухню.
«Экстерьер» ее заднего вида вызывал у меня бурный приток плотского вожделения.
Вскоре она появилась, в руках у нее был кофе. После двух чашек я почувствовал, что голова у меня стала светлее и что пора забрасывать удочку.
– Беби, – сказал я. – Расскажи мне немного и поскорей о Диасе. Почему он утратил для тебя интерес?
– Мне не нравится все, что происходит в «Аламеде».
– А что там происходит?
– Видишь ли, Альфонсо опасней гремучей змеи. Я испугана до смерти.
– Но что же все-таки происходит у вас в «Аламеде»?
– Он не считается с людьми. Те, кто ему не нравится, быстро находят свой конец.
– Как, например, старый Пит?
– И еще два паренька. Но я молчу: не хочу кончить, как они.
– А кто хочет? Но все-таки там у вас что-то происходит, а?
– У него кто-то скрывается. Он разместил их на верхнем этаже.
– Кого?
– Вот этого я не знаю и не хочу знать. Барт, я бы хотела выбраться отсюда. Я сыта по горло этим проклятым городом. Хочу уехать во Фриско. Там один парень хочет взять меня партнершей в свой номер, но ему нужны для этого деньги.
– Они всем нужны, детка. Не влипни опять в какую-нибудь историю.
– Он не такой. Одолжи мне десять тысяч долларов, Барт?
Я уставился на нее:
– У меня что-то с ушами, беби. Мне показалось, что ты что-то сказала насчет десяти тысяч долларов или мне послышалось?
– Именно это я и сказала.
– Десять тысяч! Крошка! Приди в себя! У меня нет и двух тысяч.
– Не лги. – Лицо ее напряглось. – Я знаю, что Альфонсо заткнул тебе рот пятьюдесятью тысячами. Я подслушала за дверью. Мне нужно только десять тысяч, в противном случае…
Я вдруг почувствовал, что совсем раздет. Эротическая атмосфера улетучилась. Я соскочил с кровати и прошел в ванную, где побрился и принял душ, не переставая размышлять над случившимся. Если женщина типа Глории заявляет, что в противном случае… то обращаться с ней нужно очень осмотрительно.
Когда я вернулся в спальню, Глория уже оделась. Она стояла ко мне спиной у окна и курила сигарету, пуская кольцами дым.
Я оделся, затем подошел к ящику письменного стола, где лежал мой полицейский специальный. Кобура была на месте, револьвера не было…
Глория повернулась и подняла правую руку. Блеснула вороненая сталь, и глазок зловеще уставился мне в грудь.
– Послушай, Барт. – Голос звучал хрипло, а глаза изучали меня.
– Уж не собираешься ли ты убить меня, крошка?
– Я прострелю тебе ногу, если ты не дашь мне денег. Ты вытянул из Альфонсо пятьдесят тысяч, – продолжала она. – Теперь я собираюсь взять у тебя десять тысяч.
Я глубоко вздохнул:
– Беби, успокойся. Я бы с удовольствием дал тебе деньги, но у меня действительно их нет. Я истратил их.
– Брось болтать. Ни один нормальный человек не истратит такую уйму денег за месяц.
– Ты, к сожалению, права, ни один… кроме меня. У меня особый талант тратить деньги. И еще у меня есть один талант – мне всегда попадаются дорогостоящие куколки. Всю свою добычу я израсходовал на четырехнедельный круиз. Откуда ты думаешь у меня этот загар? От работы на каменноугольной шахте?
– Меня это не волнует. Мне нужны деньги, Барт! – Она опустила револьвер. – Не может быть, чтобы ты все потратил!
В голосе ее теперь звучало отчаяние. Я понял, что худшее для меня позади.
– Это действительно так. Могу это даже доказать. Мы пойдем с тобой в банк, и ты сама узнаешь.
– Замолчи! – Она бросила револьвер на кровать и опять повернулась ко мне спиной.
Я вскочил со стула, схватил револьвер и сунул его в карман.
Она круто повернулась:
– Что же мне делать? Фрэдди не может взять меня, если я не войду с ним в долю. Неужели ты не можешь раздобыть этих чертовых денег, Барт?
– Умерь свою прыть, беби. Давай поразмыслим, что можно сделать. Ты не спрашивала себя, почему Диас так легко расстался с пятьюдесятью тысячами долларов?
– Нет, и почему же?
– Потому что я копнул такую банку червей, что он вынужден был заплатить мне, лишь бы я молчал.
– Что это за банка червей?
– Вот этого тебе лучше не знать. Это связано с тем парнем, которого прячет Диас.
– Ты имеешь в виду их обоих: и мужчину, и женщину?
– Какую женщину?
– С ним находится женщина. Я слышала, как они разговаривали.
Я вспомнил о двух кроватях на пиратском острове, потом о женских принадлежностях на туалетном столике. Я думал, что ими пользовалась Нэнси, когда посещала Поффери. Теперь дело запутывалось.
– Ты уверена, что с ним женщина?
– Абсолютно! А кто он такой? Почему ты так переполошился?
– Не пытайся это выяснить. Ты хочешь получить десять тысяч долларов, чтобы уехать во Фриско, так? Ты их получишь!
– Ты дурачишь меня?
– Ничуть. Ты их можешь заработать.
– Каким образом?
– Мне нужно знать, что происходит в баре Диаса. Ты должна все узнать об этом мужчине и об этой женщине и сообщить мне.
Она отпрянула:
– Ты считаешь меня полной дурой? Я не хочу кончить, как Пит и те двое ребятишек.
– Успокойся! Тебе нужно только поставить «жучок» в конторе Диаса. Никаких проблем, беби. Я дам тебе «жучок»-микрофон, а в придачу к нему магнитофон. Все прекрасно запишется. Тебе только нужно будет сменить пленку, когда старая кончится. Через неделю после того, как ты передашь мне пленку, я заплачу тебе десять тысяч долларов. Новеньких, зелененьких и громко хрустящих. Ну как, идет?
